– Но она ваша жена, – я потихоньку начал закипать, хотя считаю себя вполне уравновешенным и спокойным, по крайней мере, среди нашей актёрской братии в театре.
– Да какая она жена, ты и сам всё прекрасно понимаешь. Она лишь украшение моей старости, которое я люблю.
– Простите, Виктор Иванович, но мне нет дела до ваших семейных передряг. Заберите её.
– Ладно, я сейчас сыну позвоню, пусть её привезёт. И… – он запнулся на миг, – надеюсь, ты завтра об этом забудешь. Как и не было.
Виктор Иванович бросил трубку, а я уселся ждать Андрея, сына главрежа и по совместительству заместитель директора. Пару раз он бывал у меня со своей женою, пару раз мы сидели здесь, когда отмечали удачные премьеры. Но в основном, я не любитель больших компаний и веселых гулянок. Даже по ранней молодости мне это не доставляло большого удовольствия, отчего мои друзья детства считали меня чуток неправильным.
Через полчаса сработал домофон. Вид у Андрея был впечатляющим и говорил сам за себя. Лицо было помято, глаза припухшими, куртка натянута на домашнюю футболку, да и с обувью он не заморачивался, так как приехал сюда в летних кроссовках.
– Где она? – тихо спросил он.
Я кивнул в сторону комнаты.
– Сколько же Виктор Иванович это терпеть будет? – поинтересовался я, скорее для проформы. – Она его позорит, и себя. Что с ней?
– Это я виноват, – выпалил Андрей и развернулся ко мне, ожидая логического вопроса. Но я молчал.
Он посмотрел на Любочку, взял в руки шубу и устало опустился в кресло, стоящее чуть поодаль.
– Если бы не я, всё бы было у неё иначе, – продолжил он и я понял, что ему надо выговориться.
– Прости, я не понимаю, о чём ты.
– Она сначала познакомилась со мной. Мы встречались полгода. Это уж потом, когда я отказался от неё и ребёнка, она назло мне, перекинулась на моего отца. Поделом и мне и ему заодно. Он потерял Людмилу Сергеевну, которая его просто боготворила. Старый дурак.
Андрей выдохнул и ещё раз взглянул на Любочку. Я продолжал молчать, считая все вопросы касающееся этой особы неуместными.
– Тебе принести воды?
– Есть выпить?
–Ты же за рулём.
– Плевать.
– Только наливка.
– Давай.
Я сходил на кухню, достал бутылку самодельной наливки, которую мне привёз друг с юга и налил стопку. Андрей залпом выпил и зажмурился. Может, потому что в наливке было сорок градусов, а может потому, что он так сдерживал себя. У каждого свои методы успокоиться, остановиться, утихомириться.
– Когда она мне сказала, что ждёт ребёнка, я взорвался, как ненормальный. Я такого ей наговорил, я так её оскорблял, что даже теперь, всё это вспоминая, тошнота подступает. Я был словно дьяволом укушенный. В мои планы не входило рушить свою семью, хотя я и любил Любку. И сейчас люблю. Я заставил её пойти на аборт. Она сделала аборт, а ей было нельзя. Куча каких-то болячек и резус отрицательный. Теперь она не может иметь детей.
Он поднял на меня глаза и протянул стопку.
– Ещё?
– Да.
Я