Мы остановились возле колодца, которого я так же не помню, отпустили лошадей и подошли к крыльцу.
– Мне придётся готовить, – Роза виновато улыбнулась. – Корзинку с едой мы оставили возле деревьев.
– Ничего не надо готовить, – ответил мужчина. – Здесь яблони, мы с моей изумрудной госпожой будем есть яблоки.
Я оглянулся и увидел, возле самого крыльца небольшой яблоневый садик. Это были не клёны, а яблони. Как я смог перепутать такие разные деревья?
– Да, яблоки, – поддакнула Роза мужчине и рассмеялась. Настроение её было приподнятым, глаза лучились, а причёска, что недавно представляла собой простую косу, вдруг сама собой приподнялась, уложилась замысловатыми завитушками и приобрела медный оттенок.
– А теперь ты Анфиса, – уверенно произнёс я и провёл по её плечу рукою.
Я вспомнил и её, вспомнил Катю, Дороти и ещё с десяток женщин, которых сначала безумно любил, потом забывал и убивал, так и не создав настоящей судьбы не для них, не для себя.
– Теперь ты можешь всё, – проговорила Роза, и мне показалось, что она привстала на носочки. Но это были всего лишь туфельки на каблучках, что появились на её ножках. Я не успел понять, как её простое платье исчезло, а вместо него на Розе оказалось роскошное сказочное платье в пол, тёмно-синего цвета из самого дорого атласа, украшенное вышивкой.
– Знай только, что я тебя обязательно найду и создам. Клянусь! – я взял её руку и поцеловал.
– Запомни, выслушай меня и запомни. Я могу появиться в твоей жизни самым невероятным способом, и совсем не той, кого ты ждёшь. Здесь всё иначе.
– Я знаю, что иначе, но моя любовь приведёт меня к тебе.
Подобные слова я говорил только со сцены, в спектаклях по старым трагедиям или драмам, в обычной жизни стараясь обходить стороной все эти нежные и приторные высказывания, особенно в бытовом общении с женщинами. Похвастаться не могу, что был в кого-то искренне и безумно влюблён, но зато не врал им. Теперь-то я понимаю, что любое слово любви, сказанное женщине – есть правда, когда видишь её глаза.
– Обещаешь, – шёпотом спросила Роза.
– Обещаю.
Изумрудная госпожа прижалась к своему кавалеру, обняла за талию и уткнулась носиком в его плечо. Они стояли и любовались нами, и я слышал её тихие вздохи.
– Пойдёмте в дом, наконец, – пригласила Роза всех и открыла дверь.
Чтобы то ни было, это было чудом. Узкий коридор, каким я его запомнил, исчез тоже. Исчезли комнаты, и кухня. Перед нами открылась огромная зала со сверкающими люстрами, начищенными до блеска полами, столиками в углах с закусками и вином, банкетками и стульями. В углу играл небольшой оркестр, принаряженный в белоснежные костюмы, а по центру зала кружились несколько пар. В одной из этих мелькнувших перед нами пар я узнал Николая и его жемчужину.