– Можно молока? – Лёшка запустил над кефирно-сметанным изобилием ладонь с зажатой в пальцах банкнотой.
– Нельзя! – отрезала продавщица, поворачиваясь спиной. – У меня приёмка.
– Мне всего один пакет.
Обведенный сиреневыми тенями глаз, всплыв, оценил размер купюры.
– Сдачи нет.
– Да блин!
Лёшка стукнул кулаком по ящику.
– Молодой человек! – взвыла бегемотиха.
Но Лёшка уже развернулся и в обход дома зашагал к остановке. В голове стучало: эх, надо было опрокинуть, узрела бы, гадина, сюрприз.
Остановка пустовала. Шелестели приклееные к столбам объявления. Рекламный плакат морщился через треснувшую витрину. Лёшка, наклонившись, потёр кроссовок ребром ладони, стирая грязь. Вчера стирал, сегодня… Где пачкаются? Вообще-то, подумал, про одежду и обувь сказано ничего не было, так что нормально. Вдруг тоже этот… камзол выдадут? Он представил себя в камзоле. Еще ручкой так, как у средневековых французов принято. Мадемуазель, же не па… Сильву пле… Жижа слева, Тёмка справа. Шляпа с перьями. Тысяча чертей! Впрочем, не Жижа, а Евгений де Портос, Тёмка – тот, ясно, Арамис, он, так и быть, возьмёт на себя роль благородного Атоса недоутопившего свою графиню де ля Фер.
Автобус, подъехав, пшикнул створками.
Лёшка поднялся внутрь, показал водителю ученический проездной и сел на свободное место, благо, их было до фига. Полупустой автобус покатил через весь город. Растрёпанное, сонное, красное со сна солнце карабкалось в небо по окнам домов. Лёшка смотрел на фасады, на зарождающуюся суету дня, на фигурки людей, которых быстро относило куда-то назад, в прошлое, на вывески и деревья. Записанный на пленку голос перечислял остановки: поликлиника, универсам, улица Революции, кладбище.
Часы на телефоне показали восемь пятнадцать, потом восемь двадцать.
– О! Откуда, чел, и куда?
На соседнее место плюхнулся Димка Шверник, парень из параллельного класса, с которым Лёшка года три назад ходил в шахматный кружок.
Кружок, впрочем, не просуществовал и четырех месяцев. Виктор Сергеевич, дядька хоть и пожилой, но классный, вел его каждый четверг в подвальчике дома у самой школы, но скоро заболел, надолго слег в больницу, а заменивший его то ли студент, то ли аспирант в шахматах был ни бум-бум. Типа, лошадью ходи…
– Привет! – Лёшка хлопнул ладонью по ладони. – А ты куда?
– На сельскохозяйственный, – Димка мотнул головой, словно шею ему стягивала удавка. – За мясом, за треской, за зеленью.
– А я на работу.
– Подработка? А где?
– Ага, подработка! – фыркнул Лёшка. – Постоянка! Взяли по объявлению.
– Без опыта?
– Двигаться нужно, Димон, двигаться.
– И без протекции?
– Я же