В последних классах преподавателем по литературе была Татьяна Григорьевна Сокол. Она не жалела своего времени для нас, это была знающая, тонкая, интеллигентная личность! Мы часто бывали у нее дома, она организовала литературный кружок и наш девичий костяк с удовольствием посещал его после занятий. Татьяна Григорьевна была из тех знающих свое дело учителей, которые будят интерес и вселяют искру познания в своих учеников. Мы были теми “белыми листками” бумаги, которые продавали в школьном подвале, и на которых она чертила первые символы великого, доброго, вечного.
С математикой у меня были если не натянутые, то холодные отношения. Мне удавались все алгебраические абракадабры, но сухость этой науки меня «не грела». Впрочем, я всегда осознавала необходимость расчетов в жизни и прилежно выполняла формулы. Данные моего университетского диплома, рассчитанные с помощью языка Фортран, выполненные при любезном сотрудничестве школьной подруги Лены, были явным новшеством для того времени.
Химия была чем-то эфирным, непознаваемым, летучим… Вероятно, потому что она ассоциировалась с молоденькой преподавательницей Татьяной Ивановной. Хрупкая, миловидная, ей было около 25 лет и наши мальчики, которым химия была менее интересна, чем ее ножки, постоянно строили ей глазки и делали мелкие пакости с камчатки, чем вводили ее в краску.
В классе почему-то не любили учительницу географии, мальчики даже ходили бить ей окна. Физика была чем-то сродни математике, учительница чувствовала мое отношение к предмету, поэтому и давала мне больше заданий. В 9-м классе мы начали изучать астрономию. Ее вела учитель математики, тоже еврейского происхождения. Она была сильно удивлена моим проснувшимся интересом к этой науке. Астрономия меня поразила. Мне вдруг открылся неведомый доселе мир звезд, парсеков, созведий и туманностей… Учебник был тонким, и я просиживала в библиотеке за изучением созвездий, названий и характеристик звезд, открывая для себя бескрайний мир космоса…
Деревня
1–2 месяца в летний период мы с сестрой проводили в деревне у родителей отца и 1 месяц на Черном море. Нас сажали на автобус, и мы отправлялись в долгий путь. Езды было 8 часов. Деревня находилась в 400 км от Минска в Брестской области. Это была другая климатическая зона и часто, приезжая в деревню из холодного дождливого Минска, мы умирали от жары. Родители отца жили на хуторе метрах в 300 от деревни. Завидя аллею высоких грабов, у меня начинало учащенно биться сердце… Я любила деревню, ее медленный и простой быт, моих деда и бабулю. Жизнь в деревне была вольной,