Через несколько минут она вышла в желтом махровом халате, собрала одежду с пола и бросила их в большую плетеную корзину рядом с комодом. Затем она подошла и села рядом со мной. Там было темно, но белые стены из студии слегка светились, и я видел ее лицо. Я прикурил еще одну сигарету, и она заговорила.
– Я мало что помню о своей матери, но я знаю, что меня забрали у нее, когда я была еще маленькой. Сначала я жила в приемных семьях, но потом они вернули меня в приют, когда семья, где я жила, уехала из страны. Когда мне было четырнадцать лет, они нашли для меня еще один приемный дом, и они отдали меня туда жить. Человек в этом доме изнасиловал меня. Я сказала об этом социальным работникам, и они спросили его об этом. Он сказал, что мы занимаемся сексом, но что я пришла к нему сама, и он не мог с собой ничего поделать. Он пошел на терапию, я пошла в дом для девочек. Я сбежала, они поймали меня. Я все время сбегала. Через некоторое время меня поймали, и посадили меня в пустую комнату, в которой ничего не было, даже книг. Социальные работники сказали мне, что грустить, это нормально, а злиться нет. Это нездорово.
Она глубоко вздохнула.
– У меня была подруга, мой лучшая, прекрасная подруга. Ее звали Сэди. Ее мать была еврейкой, а отец черным. Она была такой умной. Она сказала мне, что ее никогда бы не посадили в интернат, если бы это не было модно. Я не могла это понять, сперва. Но она была моим другом. Мы сделали все вместе. Мы всегда делились друг с другом. Всем. Мы вместе сражались с отморозками и воспитателями. Тогда я не умела драться, но я был сильной, и всегда злился. Сэди не умела драться, но никогда не отступала. Нас посадили в Тихую комнату на две недели вместе, и это сблизило нас еще сильнее, больше, чем сестер, потому что мы это решили. Однажды мы сбежали вместе в Нью-Йорк. Мы хотели поехать в деревню. Сэди встретила парня на мотоцикле, который сказал, что у него есть местечко, где дети могут остаться. Я ему не доверяла – я никому не доверяла. Сэди была обаятельной. Она сказала, что даже если он плохой парень, для нас это не плохо. Я никогда не была обаятельной.
Выражение, которое я не мог прочитать, промелькнуло на ее лице, и она продолжила:
– Мы пошли с ним, и он был милым сначала. Но в ту же ночь он привез нескольких своих приятелей. Они сказали нам раздеться и потанцевать для них. Мы отказались. Меня бы отпустили, но я пыталась отбить Сэди у них. Я разбила бутылку и порезала одному из них лицо. Они сильно избили нас. Когда я очнулась, там был старик с чемоданом. Он спорил с бандой. Он сказал что-то о том, что он не может этого сделать – мы были слишком молоды. Один из банды подошел к нам и сказал, что он сожалеет о том, что сделали с нами другие. Он сказал, что этот человек врач, и он вылечит нас. Он дал нам что-то выпить. Я ничего не помню, кроме как пыталась добраться до Сэди, прежде чем потеряла сознание.
Когда