– Я не хочу, чтобы кто-то беспокоил мою машину пару часов, хорошо?
Он взял половинку купюры, быстро посмотрел на меня и кивнул головой. Я улыбнулся, сказав ему, что в машине ничего не стоит больше двадцати баксов, я улыбался так, пока он не понял, что я запомнил его лицо, и только потом я углубился в квартал. Я не оглядывался – тот, кто выживает, работает с тем, что у него есть. Это стоило мне уже много наличных, но я думал, что в конце радуги все еще остался золотой доллар и для меня.
Без описания я не ожидал столкнуться с Коброй на улице, но я знал достаточно, чтобы начать проверять кое-какие места. Однажды, у меня была работенка, я искал одного порно-придурка, поэтому я пошел в одну такую забегаловку, где знал владельца. Это место называлось «Кожаное удовольствие», а владелец был главным в каком-то обществе, где они собирались вместе ради кофе и добровольных пыток. Я сказал ему, что мой объект зависим от порнографии, и владелец сказал мне, что он управляет специальным домом, и не участвует в общем рынке. Когда я спросил его, о чем он говорит, он затянул длинное объяснение, которое начиналось где-то с Римской империи, коснулось его уникального нацистского бренда: «Немцы не понимают творчества боли, они не понимают что вы должны дать, чтобы получить. Только англичане искренне осмысливают человеческие отношения», и закончилось густым снобизмом: «Если вы просто хотите порно, ну, знаете, эти грязные картинки и все такое, мой друг, вы должны отправиться на Таймс-сквер. А здесь каждый магазин имеет свой уникальный характер, свою личность, если хотите. Клиент знает, что он зашел куда-то не туда, через минуту, если он придет сюда без надлежащего отношения.» Забавное место – владелец такой приятный парень, который разговаривает, как профессор колледжа, а его товар полон насилия.
Все порно-дома выглядели одинаково снаружи. Только притоны, которые предлагали людей, делали какие-либо зазывалки, которые обещали все, что можно вообразить, за десять баксов, а те, кто продавал журналы и фотографии, просто разрисовывали окна или витрины, с обычным меню снаружи – «связывание, дисциплина, любовь к животным, лесбиянки, новое из Дании».
Ничто на обложках этих отвалов не говорило о том, что внутри есть детская порнография. Я вошел в первую дверь, посмотрел на толстого парня, сидящего у регистратора, и увидел ряды ровных проходов. Журналы и книги, все в пластиковой термопленке, были аккуратно расположены в соответствии с темой – своего рода десятичная система грязи. Но детской порнографии не было. Я продолжал ходить туда и обратно по рядам, изредка снимая журнал с полки, смотрел на переднюю и заднюю обложки, и ставил назад. Это было хорошее место для работы, вообще-то, поскольку все остальные пять клиентов старательно смотрели вниз. Никакого зрительного контакта – какая неожиданность.