Что тут началось! Стоны, крики. Раненые, умирающие на земле корчатся, кровь кругом. Бегут французы, бегут в панике. Только Монкальм на своем вороном еще вперед рвется. И тут сзади, с пригорка, наша пушка ударила. Шрапнелью. Генерал на лошади назад качнулся, потом коня поворотил – и вдруг сразу весь обмяк, к крупу привалился… И понес его конь назад, в город Квебек. Там он на другой день и помер.
Англичане тоже бегут, неприятеля преследуют. А того и не знают, что их командующего уж и на свете нет. Бывает так с командирами: то стоит он, как заговоренный, посередь шквального огня – и пули его будто облетают, а то вдруг словно приманивает смерть свою. Плохой был тот день для Вулфа. Еще утром, до наступления, зацепило ему руку. Перевязал наскоро, наблюдает за боем. И как раз перед нашим залпом, может минуты за две до того, – сразу две пули: одна в живот, другая в грудь. Упал командующий, кровью обливается. Адьютант кричит ему: «Сэр, они бегут!» – «Кто?» – «Неприятель бежит!» – «Ну, слава богу. Можно и умереть спокойно». И тут же богу душу отдал.
Вот так оно было на Авраамовом плато. И перешла к нам Канада с ее лесами необъятными, с озерами да реками без счету. Не одолей мы тогда, под Квебеком, так у Британии сейчас бы и вовсе владений в Америке не осталось. Новая Англия-то, вишь, откололась. А Канада – она Британская. Знаю: надолго, на века…
Бенджамен Уэст. Смерть генерала Вулфа. 1770
А в последнем нашем плавании не нравился мне Кук, ох не нравился! Поверите ли: когда он погиб, я не то, чтобы радость, но какое-то даже облегчение испытал. Взялся он искать этот чертов Северо-Западный проход. Другой бы порыскал-порыскал, да и вернулся бы в Англию. Не пройти, мол, к Индии через эти льды. А наш одержимый был. Мы скоро поняли, что не успокоится, покуда и себя и всю команду не погубит. Да вот уберег нас господь. А его – нет.
И крепко страдал наш капитан разлитием желчи. Это и без подзорной трубы видно было. Кожа на лице желтая, под глазами мешки, а сами глаза постоянно злые, искры мечут и вроде бы даже размером меньше стали. Упрям стал, слушать никого не хочет. Но, видать, и сам понял, что до зимы нам никак не управиться, пора к теплу возвращаться. Когда повернули на юг и пошли обратно, к Сэндвичевым островам, мы было обрадовались. Сойдем, дескать, на берег. Всей команде – отдых, климат там – наиприятнейший, девки – загляденье: и поют, и танцуют, и сами к мужикам ластятся. Так ведь нет! Не так все получилось. На берег не высаживаемся, идем в лавировку вдоль берега. И первым делом Кук настрого запретил туземных девок касаться. «Ах вы, – говорит, – наглые сифилитики! Небось у каждого второго – дурная болезнь, а туда же… Девок им подавай!» «Скоро, – говорит, – вашими трудами, ни одного туземца на островах не останется по всему Тихому океану!» А то не берет в расчет, что ребята уже третий год в плавании. Мало того, что всякой дрянью пичкает,