Улей пчел находился в огромном дубе на окраине Бер-Дичева. Подойдя к дереву, Михаэль несколько раз постучал по коре дуба, чтобы переговорить с пчелами.
– Майк, какого лешего мы забрели в этот забытый край Бер-Дичева и зачем стучать по дереву?! Ты ж говорил, евреи не верят в приметы и не вызывают духов, – иронично, обращаясь к медвежонку, произнес поросенок.
– Мы пришли сюда за медом. Тут живут пчелы. Но, видимо, зря. Их все равно нет дома, – расстроенно ответил медведь.
– Майк, зачем идти на край города за тем, чего полно у того же еврея-кролика в центре леса?!
– У него неправильный мед.
– В смысле неправильный?
– В том смысле, что некошерный.
– Мед как мед, что еще за некошерный?
– Неправильная технология делает неправильный мед.
– И чё? Мед есть мед, кошерный-некошерный, какая разница, Майк?
– В Священном Писании сказано, что кошерно, а что есть нельзя. Ты ж знаешь, Петь, я соблюдаю… и потом, кролик вроде англичанин, а не еврей.
– Лисен, Майк, если вы в Бер-Дичеве любите носить макароны на ушах, ю а вэлкам4, только свинье из Бруклина это не впарить. Этот ушастый масон – еврей еще похлеще тебя с совой прокуроршей вместе взятых будет. Ладно, раз уж пришли, давай возьмем мед и свалим по-быстрому.
– В смысле, Петр?! Как же мы возьмем, если пчел нет дома?! Хочешь дождаться их, что ли?! Но мы ж не знаем, когда они снова дома появятся. Они могут с полей только к закату солнца вернуться.
– Майк, ты пугаешь меня. Как говорят бруклинские евреи, «быстро поднятое не считается упавшим». Возьмем пару горшков – и чао-какао.
– Питер, так нельзя, пойми… ведь сказано в Священном Писании: «Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего».
– Да, брат, все это здорово, если верить во всю эту штукатень с Богом, ангелами и кругами ада, но поскольку пчелы, кстати, на секундочку, некошерные насекомые, то какие они кому ближние – это еще биг квешн5, а как по мне, дак по пяточку весь этот черно-желтый улей.
– Нет, Питер, мы идем домой, так нельзя. И потом, кажется, дождь начинается.
– Ладно, ладно, Майк. Компромисс. Мы возьмем мед, а пчелам оставим записку, что мы, мол, взяли и зайдем сегодня вечерком рассчитаться, пусть не жужжат и не переживают понапрасну. Твоему слову тут все равно каждая букашка верит. Нормально все будет, Майк.
– Не знаю,