Одна.
Глава IV
Но ты теперь ошибку тех поймешь,
Которые дошли до пониманья
Столь ложного – ты знаешь эту ложь, —
Что всякая любовь всегда похвальна,
Какую только в мире ни найдешь.
(Д. Алигьери, «Божественная комедия», «Чистилище», песня 18)
Утром Анфиса проснулась гораздо раньше, чем зазвенел будильник. За окном стеснялся рассвет. Над городом все еще нависали тучи, но сквозь чернильное решето просачивалось солнце. В коридоре коммуналки стояла непривычная тишина, все соседи, включая малолетнего террориста и хозяйку комнаты, крепко спали.
Она быстро приняла душ – даже впервые обрадовалась тому, что вода едва теплая: бодрость тела и духа ей сегодня пригодится. Потом наскоро вытерла полотенцем короткие волосы, накинула на себя первое, что попалось под руку: брюки с накладными карманами, джинсовую куртку и бесконечно длинный вязаный шарф. Сорвала с бельевой веревки еще влажную одежду и сунула в дорожную сумку. На секунду присела на краешек кровати, улыбнулась сама себе в зеркало и навьюченная, но с легким сердцем покинула коммуналку, чтобы никогда, ни за какие коврижки туда больше не возвращаться.
В офисе «Фортуны» Анфису встретили сочувствующими взглядами. С толстым рюкзаком за спиной и тяжелой сумкой в руках она походила на несчастного погорельца. Коллеги тут же пообещали кинуть клич в соцсетях о том, что приличной девушке требуется недорогое жилье по линии метро. Даже Ольга Ворганг обмолвилась о своей дальней родственнице, которая могла бы сдать одну из своих квартир на пару недель, пока отдыхает в Сингапуре.
К трем часам дня Падзеев ждал от департамента случайностей конкретного плана действий по сближению Вадима и Маргариты. Так что большая часть сотрудников направилась в переговорную комнату, чтобы устроить хакатон. В стороне остались разве что бухгалтерши, секретарша и сисадмин. Позже Анфисе объяснили, что такие расширенные собрания проводятся крайне редко, только если выпадает задание чрезвычайной важности.
В это утро Ольга Ворганг играла главную роль. Облаченная в активно-красный брючный костюм, она за все совещание ни разу не присела к остальным за круглый стол: то дефилировала около него, то стояла во главе, то присаживалась на краешек. Анфиса первые минуты не могла сосредоточиться. Всё разглядывала на жакете начальницы огромную вышивку в виде разноцветной гусеницы. Надень такое на любую другую женщину – и она превратится в чучело. А тут – леди с изысканным вкусом. Движения Ольгиных рук были четкими и плавными, как у дирижера, а фразы – будто прочитанные с листа. Каждое свое слово Ольга сопровождала красноречивым