– Как грубо, Зарина.
Официантка в черном фартуке приносит счет мамаше с девочкой.
– Сколько лет этой женщине? – спрашиваю я тихо.
– Она может тебя услышать, – говорит Алан.
– И что? – говорю громче. – Я испорчу с ней отношения?
– Зарина. – Он подается вперед. – Не привлекай к себе внимания.
– Это твой новый девиз? Так же, как «работать на перспективу»?
– Это совет.
– Ах, ну спасибо.
Я отпиваю «кровавую Мэри». Мы оба смотрим на женщину с девочкой. Они нас не замечают.
– Так сколько, по-твоему? – снова спрашиваю я. – Тридцать четыре, тридцать пять?
– Двадцать восемь, не больше, – говорит Алан и отворачивается.
– Двадцать восемь! – почти выкрикиваю я. – Да у нее дочка третьеклашка! Во сколько же она родила?!
Алан прикрывает рот ладонью:
– Во сколько положено, во столько и родила.
Мне становится холодно, руки покрываются гусиной кожей.
– Ты хлещешь водку в жару и умудряешься замерзнуть, – замечает Алан.
– Это не водка.
– Этот коктейль содержит водку.
– А еще томатный сок и специи.
– И это круто меняет дело?
– Тебе что-то не нравится?
Алан не отвечает. Парень со сломанными ушами спрашивает у своей спутницы, свободна ли она завтра. Она улыбается, смотрит в сторону, потом кивает.
Я снова присасываюсь к соломинке, опустошаю стакан и говорю:
– Попроси счет.
Мама спрашивает:
– Что нового у Люси?
– С Давидом рассталась, – отвечаю я.
– Почему?
Пожимаю плечами. Не пересказывать же все как есть. Мама задумывается на несколько секунд, потом говорит:
– Наверное, его родители приложили руку. Она ведь не осе… – Она осекается и отводит взгляд.
Мне стыдно за то, что я тоже допускаю такую мысль.
Я уже видела этот сон в Москве. Теперь он вернулся.
Я стою перед зеркалом и снимаю макияж ватным диском. Вдруг на щеке остается полоса, сквозь которую видно стену за моей спиной. Я тру рядом, и полоса расширяется. Провожу диском по губам, и те исчезают. Потом исчезают нос, брови, подбородок… Вскоре от лица остается пустое место, которое обрамляют волосы. У меня нет даже глаз, и я не знаю, чем вижу.
Мамин ученик-немец – парень двадцати пяти лет по имени Эрнст. Средний рост, узковатые карие глаза, нос с горбинкой, тонкие губы, светло-русые волосы. Сойдет хоть за русского, хоть за чеченца.
Кажется, они с мамой далеко продвинулись. Их урок похож на простую беседу. Иногда мама делает ему замечания или подсказывает слово.
Когда я прохожу мимо них, она окликает меня по-немецки:
– Зарина, не посидишь с нами немного?
Я с неохотой плюхаюсь в кресло.
– Что читаете? – спрашивает Эрнст, кивая на книгу у меня в руках.
– Сильвия Плат, «Под стеклянным колпаком», – говорю я. – Читали?
– Нет. Даже не слышал. Интересная книга?
– Очень.