Хоть я и возненавидела свою работу с первых дней, тем не менее очень скоро снискала славу пахотной лошади и тем фанатичнее работала, чем крепче и глубже становилась моя ненависть. С одной стороны, я винила себя в том, что не ценю помощь родителей, и пыталась на деле доказать обратное, с другой – труд позволял мне на целый день забыть, насколько все в моей жизни жалко и печально.
Пока я привыкала к нелюбимой работе, Владикавказ для меня стремительно пустел. Все, с кем я дружила или просто тусовалась, поднялись с мест и разлетелись кто куда. Оксана и Тимур поженились и перебрались в Москву. Лина отказалась от стажировки в адвокатском кабинете старшего брата, заплела дреды и укатила в Питер. Макс бросил свой тату-салон и чуть ли не пешком отправился в Индию. Пенелопа вдруг вспомнила о своих корнях и спешно репатриировалась в Грецию. А Сойка, чей ранний брак закончился таким же ранним разводом, вспорхнула и улетела в Амстердам, где теперь поет по джаз-клубам.
Вскоре со мной остались только две подруги: Люси, которая училась на факультете искусств и собиралась окончить его, хотя «давно все это прошла и переросла», и Стелла – ботанша от филологии, которая только что стала ассистенткой на кафедре зарубежной литературы. Втроем мы слонялись по нашей южной пустоши, порастали провинциальным мхом и ждали, что все, кто оставил нас, пожалеют об этом и вернутся. Но однажды Стелла сказала мне:
– Нужно двигаться на север.
– Чего? – спросила я.
– Меня достал этот факультет, вот что. Наш филфак – это ведь совсем не круто. Еще недавно я писала кипятком оттого, что мои преподы стали моими коллегами, но сейчас мне кажется, что это тупик. Я никуда не расту.
Мы сидели в кафе. Стелла, как обычно, пила какой-то безалкогольный коктейль. Она была самым трезвым человеком в моем окружении. Она тусовалась там, где виски запивают абсентом, и не притрагивалась даже к пиву.
Я в тот вечер глотала один «дайкири» за другим. Казалось, я пью за нас обеих.
– Студенты еще хуже, – продолжила Стелла. – Недавно вела семинар по Фаулзу у четвертого курса. Обсуждали характеры Клегга и Миранды из «Коллекционера». И знаешь, что они сказали? «Она несправедлива к нему. Он любил ее. Он же дарил ей духи». Ты понимаешь? Любил! Дарил духи! Я спросила, как им то, что он держал ее в плену. А они сказали: «Заслужила. Больно зазналась». Я не знала, что сказать, мне стало страшно. Мне до сих пор страшно.
Когда меня уже вовсю шатало, она заключила:
– Пора сваливать. Я серьезно, Зарина. Здесь нечего делать.
Я ничего не ответила. Мы вышли из кафе, немного прогулялись по пустому проспекту, потом