…Мне – четыре с половиной. Ранняя зима. Ранний закат. Ранний мороз. И мы уже вовсю катаемся с горки: от больницы и прямо до пруда. Вроде бы уж и домой пора. Но подходит соседка Анна Алексеевна и берет меня за руку.
– Пойдем!
– А куда?
– К Кругловым. Поищем для тебя букварь.
И мы проходим мимо больницы и стучимся в дом Кругловых.
– У вас остался старый Катин букварь? – спрашивает Анна Алексеевна.
– Есть. Только Катя из него картинки повырезала кое-где.
– Ничего, пойдет.
Вначале приходим к Анне Алексеевне, и она проглаживает утюгом страницы букваря: мало ли какая зараза может прилепиться внутри. Меня нисколько не огорчало, что не хватает некоторых картинок. И тем более не огорчало, что не хватает части текстов на обороте бывших картинок. Текст я все равно не понимал.
Ужасно довольный, прибежал домой и продемонстрировал букварь отцу. Папе букварь тоже понравился, и он быстренько показал мне, как складывать буквы в слоги и слова (буквы-то я уже давно знал). Простые коротенькие слова у меня сразу начали получаться, а с более длинными или сложными я еще долго плюхался, регулярно обращаясь к отцу.
– А посмотри-ка! Здесь написано, как эту девочку зовут, – говорит папа.
И я с большим усердием начинаю разбирать подпись под картинкой, не тронутой ножницами Кати.
Мои первые фильмы – 1. Капитан Грант и другие
Летний день. Мне четыре. Мама натягивает на меня темно-синюю матроску. Мы собираемся в кино на «Детей капитана Гранта».
– Мам, а что там будет?
– Ну, там будет большой орел…
Сели на стулья. Много других людей кругом. Стало темно, а впереди засветилась большая хорошо натянутая простыня. Словом, всё как бывает дома, когда смотрим диафильмы. Только изображение двигалось. Помню механизмы, машины, огромные зубчатые колеса, конвеерную ленту. «Это журнал», – объяснила мама.
Дальше стало интереснее. Море, корабли, какие-то разговоры. И вот он, наконец, обещанный мамой большой орел. Парит в светлом небе, неся в когтях Роберта. (По сюжету это был кондор, который, впрочем, тоже не смог бы поднять в воздух живого мальчика). И наконец бородатый солидный мужчина – капитан Грант – опускается на диван в кают-компании яхты «Дункан». Его страдания кончились. Все счастливы.
Лет десять назад пересмотрел этот фильм. Непонятно, как такое вообще можно смотреть. Страшный примитив. Ни лиц, ни характеров. Даже Николай Черкасов в роли Паганеля не блещет. А уж остальные актеры вообще играют хуже некуда. Что осталось от фильма восемьдесят лет спустя, так это музыка Дунаевского. Сергей Прокофьев говорил, что на тему увертюры к фильму он мог бы написать симфонию.
В следующий