– Учитель к нам приходил. Упрашивал отдать меня дальше учиться. Да куды там! Како ученье, кода работать надо.
От нее я впервые и услышал библейские истории: об Адаме, Еве и их сыновьях, о Ное, о Моисее в нильских тростниках. Разумеется, о Христе, Деве Марии, апостолах, Понтии Пилате. А самым поэтическим из всего этого собрания была молитва старца Симеона: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу твоему…» Она завораживала, как музыка. Лет через пятнадцать Иосиф Бродский напишет свое гениальное «Сретенье»:
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
Бродский понимал, конечно, разницу между иудейским храмом и христианской церковью, но слово «церковь» здесь действительно более к месту. Это, кстати, последнее стихотворение из написанных им в России.
Библейские персонажи были бабушкиными добрыми знакомыми. Кому-то сочувствовала, кого-то осуждала. И всегда – как своих современников и чуть ли не сотрапезников.
– Ведь говорила ж Пилату жена: «Это не человек, это бог. Спаси его!» Да где ему жены послушаться!
Зимой Сусанна Саввична надолго уезжала в Москву, к сыну Ивану. Тогда к нам приезжала из Ленинграда Штерна Лазаревна, чтобы приглядывать за мной и вести хозяйство. Сухопарая, быстрая, она тоже кормила меня библейскими преданиями.
– Манна небесная могла приобретать любой вкус, какой захочешь. Хочешь – вкус кофе, хочешь – шоколада.
Только ее рассказы звучали по-другому. В отношении к сюжетам постоянно прорывалась ирония. Словно хотела сказать: «Как забавно придумано!»
Бабушка происходила из довольно известной в Сибири семьи религиозных сионистов. Очень гордилась тем, что в юности сама пораскинула умом, рассудила и поняла, что религиозная вера просто нелепа.
– Если в классе были еврейские девочки, то на урок закона божьего класс разделяли. К русским приходил священник, а к нам – раввин.
«Штерна» на идиш означает «звезда». И родители ласково называли ее «божья дочка».
– Я и вправду верила, что я – божья дочка. Как-то меня обидела соседская девочка, и мне стало ее жалко: ведь теперь ее бог накажет. А один раз испугалась, что и меня накажет: нечаянно уронила в уборную молитвенник.
Бабушки друг друга недолюбливали. Оно и понятно, при их-то непохожести.
С бабушкой Штерной
Бабушка Сусанна со своими детьми и внуком (мною)
Вокруг политики – 2. Маленков и Берия
Мой друг Юрка бежит вдоль глубокой колеи по нашей изувеченной всеми видами транспорта улочке и распевает:
Берия-Берия
Вышел из доверия,
А товарищ Маленков
Надавал