Но об этом – в другой раз.
Музыка над прудом
Песни шли парами. Поодиночке они не существовали. «Летят белокрылые чайки» – а что на другой стороне? Законный вопрос. И я вам скажу, что на другой стороне. Нудная и неинтересная песня «Мы с тобою не дружили»! «Мы с тобою не дружили, не встречались по весне, но глаза твои большие не дают покоя мне». Как можно эти глупости помещать на той же пластинке, что и «Летят белокрылые чайки с приветом родимой земли. И ночью, и днем в просторе морском стальные плывут корабли»?
Ну да, это для вас сейчас обе песни одинаково глупы. Вторая, возможно, даже глупее первой. А вот для меня, пятилетнего…
«Дождик» и «Вьется вдаль тропа лесная». А почему эти две забыты, кстати? Хорошие ведь песни!
Вы представляете граммофон в виде ящичка с большим раструбом? Торчит волнистая труба, и никуда ее не денешь. Это вам внушил наш кинематограф. Раз граммофон – значит, труба. Уже с двадцатых годов прошлого века в Англии появились портативные граммофоны. Их, как водится, вначале выпустили только для армии. Скоро они распространились повсеместно. Ведь удобно-то как: небольшой чемоданчик, набор пластинок весом всего в несколько килограммов – и слушай музыку где хочешь. Первой стала поставлять граммофоны в СССР французская фирма Патэ. Новинку так и назвали: патефон.
«Завели патефон, льется вальс „Осенний сон“…» заводили не только сам патефон (надо было вставить и покрутить изящную рукоятку). Заводили пластинки, заводили песни и арии, заводили просто музыку, и никто не замечал в том несуразности речи.
Хорош он был, этот чемоданчик. Еще не пластиковый, еще фанерный и коленкором покрытый. А на боку его – треугольный выдвижной ящичек со стальными иголками. Прослушал пару пластинок – выкидывай иглу и вставляй новую. Иногда – от плохой ли иглы или еще от чего – на звуковой дорожке образовывалось малюсенькое углубление. Дойдя до него, патефон, выражаясь современным языком, «входил в бесконечный цикл». В этот момент надо было слегка толкнуть звукосниматель. Так случилось с моей любимой песенкой «Любитель рыболов». Она заканчивалась двустишием «Как песня начинается, вся рыба расплывается». А получалось: «Как песня начи- начи- начи- начи- крпр- расплывается – тра-ля!» Это явление называлось «заело». Была и песенка с таким названием. Ее исполняли знаменитые куплетисты Шуров и Рыкунин. На одной стороне – «Заело», на другой – «Манечка».
Мы недавно купили пластинку,
Захотели послушать новинку.
Завели патефон,
Льется вальс «Осенний Сон»,
Но зае-зае-зае…
– Шуров, заело пластинку!
– Нет, это качество иголок заело.
Куплетисты в ту пору были сатириками. Они «боролись с тем, что пока еще мешает нам жить». Как говорила моя бабушка, «продергивали». Крепко доставалось от них служащим-бюрократам,