неправду, ты веришь в Аллаха, ты верующий. И снова пошел в ход приклад ружья… Раз, другой… Оказывается, настоящее чудо было впереди. Из кармана, откуда вынул Готур книжку безбожника, теперь он достал другую, завернутую в платок книгу и положил ее на стол. Развернул платок – это был Коран. Встав на колени, Готур положил руку на Коран и сказал, что веры не признает. Я снова заявил, что он говорит неправду (чтоб отсох мой язык!). Готур поднялся, отошел и, глядя мне в глаза, сказал: «Если я говорю неправду, пусть покарает меня этот Коран. А если ты – истинный безбожник, тоже положи руку на эту священную книгу и поклянись, что я говорю неправду». Я застыл на месте. Меня прошиб пот. Человек из центра и Адилов неприязненно смотрели на меня. Что было делать? От страха дрожали колени. Откуда я мог знать, верит этот сукин сын Готур в Аллаха или нет?.. Что попусту клясться священной книгой?.. Готур меня здорово прихватил. С другой стороны, Адилов, будто защищая Готура, заорал на меня – что стоишь, клянись!.. Человек из центра по-прежнему сдержанно молчал. Интересно, почему рассвирепел Адилов?.. Может, он видел во мне будущего противника? Не знаю… Но было и то, что я не мог поклясться на священной книге, на Коране, в том, чего точно не знаю. Ну, откуда мне было знать, признает Готур веру, Аллаха или нет?.. Готур взял надо мной верх и поедал взглядом – мол, что стоишь, давай клянись… Клянись на Коране… Клянись, что Готур врет, что Готур верит в Аллаха… Я застыл на месте. Как было клясться из-за какого-то Готура такой книгой, как Коран?.. Я ни говорить не мог, ни двигаться. Пошел вперед, чтобы приложить руку к Корану, локоть будто свело, рука в воздухе повисла, ремень винтовки соскользнул с плеча, – оружие с грохотом ударилось об пол, пуля, вылетевшая из дула, прошила насквозь портрет на стене: это был Ваш портрет, великий вождь… Пуля прошла прямо через рот Ваш. Все застыли на месте. Готур совершил салават… Коран лежал на покрытом красным сукном столе, и листы его трепетали. Чудеса продолжались, потому что у всех на глазах страницы священной книги стали переворачиваться сами по себе. Как будто дул ветер и листал страницы. На самом же деле никакого ветра не было. Не удержавшись, я рухнул на колени… Почувствовал только то, как что-то жаром обдало затылок. Открыв глаза, увидел себя здесь, в превращенном в тюрьму святом месте. О дальнейшей судьбе Готура мне ничего неизвестно…
Дорогой вождь, скажите сами, есть ли здесь моя вина? Как клясться мне понапрасну? Теперь каждый день меня мучают, бьют, якобы я специально выстрелил Вам в рот, якобы я связан с какой-то тайной организацией. У меня никогда не было никакой связи ни с какой тайной организацией. Вы дали мне свободу, и если умру я, то на смерть пойду за Вас. Но прошу Вас распорядиться выпустить меня на свободу. Выйдя отсюда, я опять добросовестно стану исполнять все поручения нашего государства, буду еще беспощаднее к врагам его. Таких, как Готур, стану расстреливать на месте…
Письмо
