Проводив глазами слившуюся с ночью всадницу, Мардан Халыг оглу вернулся обратно. Поднявшись по ступенькам, осторожно вошел, огляделся, держа палец на курке. Странно: раненого Адилова, только что здесь скулившего, нигде не было. На полу, в слабом свете лампы, блестели пятна крови. Как будто и не было здесь никого, звавшегося Адилем… Издалека послышался выстрел. Интересно, кто стрелял? В кого? И есть ли конец у этой ночи, у этой пугающей темноты?
Мардан Халыг оглу осторожным шагом спустился во двор. Он и сам не знал, куда и в каком направлении пойдет теперь? Ему казалось, что закрыты все дороги. У каждой переправы его ждет, выслеживает сторожевой, чтобы засадить в капкан…
Вполне возможно, что и Шамиля схватили. В прошлый раз он говорил, что за ним следят. Почему? Мало ли причин? К примеру, из-за того, что когда-то учился у Мардана Халыг оглу. Даже оттого что образование получил. Или из-за Севар, из-за красоты ее. Еще из-за чего? Да, потому что арестовали отца Севар, обвинив то ли в «левизне», то ли в «правизне»; а, может, потому что вернулся брат Севар, обучавшийся в Турции; говорят, будто бедняга тяготел то ли к « верхам», то ли к «низам». Сейчас все тянутся к какому-либо направлению. И сам он тоже. Да и что стоит найти причину? Не полон ли мир причин? Была бы шея, а топор всегда найдется. Даже на скотобойне не убивают животных с такой жестокостью. Вместе с жизнями людей обрывались и их надежды. Села превращались в пересохшие мельницы. Все погружалось во тьму, и даже восход Солнца не мог осветить эту непроглядную тьму. В действительности же, такое плачевное положение вещей в то же самое время было где-то и смешным: строили новое государство! Однако этим дело не кончалось… Новое государство строили «новые люди». Эти «новые люди», на самом деле, были «людьми старыми», просто теперь изменились их манеры и обращение; они словно пришли из какого-то иного мира и свои «новые идеи» проводили в жизнь ружьями и пушками. Соседнее село Исалы руками «новых людей» уже было освобождено от «людей старых». Друзья Мардана Халыг оглу – Мехрали Мустафа оглу, Насиб Кочари оглу, Меджид Аббас оглу, Масим Гурбан оглу были расстреляны. Все они были детьми одного села, одного рода: дети Иса-киши, дома Иса-киши. Кого расстреливали, кого ссылали.
В этой стороне, наряду с «новыми людьми», оставшимися со «старых» времен, были люди, действительно, «новые», пришлые, которых никто не знал: были среди них и русские, и армяне, и грузины… С помощью местных своих сторонников расстреливали «старых». Господи, какими же жестокими были эти люди! Может, вообще в каждом из них пряталось какое-то «бешенство» – падкость и пристрастие к крови другого,