Мысли о графском кладе не давали покоя Петру ни днем ни ночью. У него даже аппетит пропал, появились темные круги под глазами. Отец Савва заметил, что Петр на литургии присутствует только своим бренным телом, а душа и мысли его далеко отстоят от храма. Однако ничего не спрашивал у Петра, ждал, когда тот сам решиться на разговор. Чего в душу лезть к человеку. А в общем настоятель был доволен теми переменами, которые произошли с Петром за время его пребывания в ЛТП. Главное, он открыл сердце свое для Бога, искренне покаялся в своих согрешениях и очистил совесть, дал обещание никогда не прикасаться к спиртному. И радовались ангелы на небесах об этом кающемся муже. Но отец Савва знал, что за всем этим последуют великие искушения для Петра. Демоны постараются приложить все силы своего коварства, чтобы увести Петра с истинного пути в темные закоулки ада. И стали они искать у Петра слабые места, кидать наживки, на что клюнет. На самогон уже не клюнул, когда Семен предложил. И вот решили вселить в него беса сребролюбия и начал он свое черное дело. День и ночь трудился бес, проецируя на мозг Петра мысли о сокровищах. Бес то не нуждается ни в пище ни во сне, работает круглосуточно без выходных. Зато в конце успешной работы его ждет великая награда – бессмертная душа совращенного и не раскаявшегося человека.
Петр, сам того не подозревая, уже заглотил наживку, как голодная щука блесну. Теперь его медленно и верно тянули куда надо. Но каждое утро отец Савва усердно молился за Петра и леска обрывалась… Все начиналось по новой. Через неделю такого противостояния бесы решили перейти в наступление, перестали накачивать голову Петра своими мыслями о сокровищах, она и так уже была переполнена. Правда робкие утренние и вечерние молитвы вытесняли их ненадолго, но на этом личное сопротивление Петра и заканчивалось. Да он и не предполагал, какие страсти кипят вокруг его персоны, в каких битвах каждодневно борется отец Савва с полчищами демонов за его неокрепшую душу на невидимом для человека фронте. Ох, и не любили же бесы этого златокудрого монаха, просто ненавидели