* * *
На следующий день у нас было запланировано посещение бани. Коля Ковригин, однокашник Виталия, распределившийся после выпуска из академии в местный ТехУпр (техническое управление флота), всячески рекомендовал нам это заведение, утверждая, что в городе оно является наиболее значимым для военно-морского офицера. Мы решили убедиться в этом лично.
Утром, выйдя из гостиницы, мы уже привычным маршрутом направились на остановку автобуса. По дороге на наши глаза попался мужичок, сидящий на ступенях гастронома и прикладывающийся к бутылке из тёмно-зелёного стекла. Мы невольно замедлили шаг – с пивом, как, впрочем, и с другими напитками, в городе было непросто. А пиво после бани было бы весьма кстати.
– Мужик, где пивом разжился? – спросил у него Виталий.
– Какое пиво – сироп! – махнув рукой, с досадой ответил тот, делая ещё один глоток. Мы оторопели – судя по плавному, тягучему перемещению жидкости, в его руках, действительно, была уже изрядно початая бутылка с лимонным сиропом.
На всякий случай мы заглянули в магазин. Из напитков на его полках красовался только этот самый сироп, который мучимый похмельем мужик тоже принял за пиво. Это было наше второе значимое потрясение после статуи Ильича. Оправившись от душившего нас смеха, мы сели на автобус и поехали на встречу с Ковригиным.
Баня ничем особым нас не впечатлила. Наверное, у Ковригина жильё в этом отношении было ущербным. Единственным её достоинством оказалось продающееся в буфете пиво. Видимо, его тоже имел в виду Ковригин, рекомендуя это заведение.
Как я уже упомянул, пиво было здесь большой редкостью и посему требовало почтительного к себе отношения. Поэтому было решено продегустировать его в боле цивильной обстановке. Ковригин согласился с нами и пригласил нас к себе домой.
Недалеко от его дома находился магазин «Океан», в прежние времена славящийся изобилием морепродуктов. Мысль дополнить пиво чемнибудь солёно-копчёным показалась нам заманчивой. Но, к нашему разочарованию, в ассортименте магазина ничего подобающего не имелось. Зато лотки застеклённых прилавков буквально ломились под тяжестью гигантских лап и клешней краба-стригуна. Мы не устояли перед искушением и попросили у продавщицы взвесить нам целый мешок этого деликатеса.
Ковригин смотрел на нас и снисходительно вздыхал. Мне даже показалось, что в его глазах промелькнула чувство некоторой брезгливости. Это выглядело несколько странным.
Придя домой, хозяин принялся за стряпню. В ту пору он вёл холостой образ жизни. Слегка отварив дары моря в довольно вместительной кастрюле, Коля выложил лапы на большое блюдо и выдал каждому ножницы для их препарирования. Судя по количеству и однотипности ножниц, складывалось впечатление, что этот инструмент, наряду с вилками и ножами,