Эти мысли вернули ее на землю.
Даше вдруг стало до такой степени стыдно за своё поведение, что спина и ладони вспотели, она почувствовала, как загорелось лицо, и прижала ладони к пылающим щёкам. Любая старшеклассница из богом забытого Солнечного Острова постаралась бы использовать ситуацию в самом выгодном свете! На самом деле, это была великолепная возможность завести полезное знакомство, которое ей помогло бы в будущем! Она же, вопреки здравому смыслу, опрометчиво упустила эту возможность, зачем-то гадко оскорбила вместо благодарности.
Нет, худшего дня в ее жизни ещё не было! И это в первый месяц учёбы!
Мстительно порвав записку на клочки и вышвырнув ее в форточку, Дарья снова разревелась. Она всхлипывала, грызла плотные сладкие яблоки и искренне сожалела о том, что невозможно вернуть этот день обратно. Мама была права: нельзя было отпускать ее одну в большой город. Предел Дашиных возможностей – должность заместителя директора по хозяйственной части на консервном заводе – считать пустую тару, ругаться с грузчиками и отмечать трудодни рабочим.
***
Глеб приехал домой, когда солнце начало заваливаться раскалённым оранжевым боком за горизонт. В комнатах было чисто и сумеречно. Бесцельно побродив по нижнему этажу, он поднялся в мансарду и зачем-то прямо в костюме улёгся на кожаный диван. Наверное, надо было снять стресс, расслабиться, но Глеб обессиленно лежал, глядя в мансардное окно с замкнутым в нём темнеющим небом, и не двигался. Было невыносимо лень вставать, спускаться вниз, откупоривать бутылку. Пить также было лень.
В мыслях занозой сидела колючая, как ёж, зарёванная девчонка, сбитая им на переходе. С ней невозможно было договориться, на все вопросы она отвечала отрицательно. Но его поразило другое – несмотря на явную враждебность, она была податлива, как доверчивый ребёнок, и послушно шла за ним, едва он брал ее за локоть, словно эти прикосновения ее успокаивали. Глеб подумал, что слишком часто за эти два часа трогал ее, и поморщился – это было ему несвойственно. А яблоки зачем? Что за безотчётный порыв? Пожалел девчонку? Но это была явная глупость! Если уж захотел подкормить – уж больно она показалась ему замученной, – так надо было купить ей какие-нибудь зелёные, простые, а не эти – тяжёлые, яркие, наполненные жизненной силой, зовущие попробовать, вгрызаясь зубами в нагревшуюся на солнце мякоть. Мысль о яблоках его почему-то смутила, сердце забилось чуть сильнее, на душе сделалось совсем скверно.
Он так и не понял, какой была эта незнакомая ему Даша Журавлёва. Порывистая, упрямая, непосредственная, предельно обиженная? Наверное… Именно это почему-то врезалось в память, а вот внешность ее не запомнилась. К тому же, она была или очень глупа