Разрешаю себе чувствовать. Юлия Святенко

свои потребности вовремя и все чаще и чаще говорю о них вслух».

      Открытием следующей недели стало наблюдение, что раньше, когда Олечка не понимала, что нуждается в исцелении своей боли, она подсознательно пыталась окружить всех подряд чрезмерным вниманием, что часто «душило» людей вокруг. Как следствие, ее старались избегать, что только усиливало Олину боль. Вниманием к другим Оля просто отвлекала себя от осознания своей раны. Красивое сравнение: будучи голодными, мы отчаянно кормим других в надежде, что от этого наш голод пройдет! И, как демонстрирует жизнь, такой принцип поведения просто губителен и мучителен, потому что пока привычка оставлять без решения свои задачи сильна и не осознана, мы страдаем.

      По дороге домой Оленька думала о разговоре с мамой. Ей было приятно. Затем она вспомнила, что всегда винила себя за жестокость, бессердечность по отношению к страданиям других. Она вспомнила, как узнала о смерти бабушки и не могла плакать – ей было ровно. Правда, за полчаса до известия в ее сердце словно оборвалось что-то. Когда душевной боли накапливается слишком много, то появляется жестокость. Жестокость – это не чувство, это отсутствие сострадания, барьер, отгораживающий нас от нестерпимой боли душевной, чтобы мы «выжили». Так наша психика блокирует чувствительность. Что тогда случается с человеком? Он теряет что-то очень важное и не может понять себя. «Я скрывала за притворным вниманием к проблемам других людей свое безразличие. Жестока и беспощадна была к их чувствам и даже не замечала этого. Я бежала от людей, родных. Только вот, где бы я не оказалась, душа никак не могла обрести покой. Понимаю, что своими попытками уйти от общения с родными, мне хотелось оградить себя от переживаний за них. Так происходило, потому что я не знала, что можно по-другому, что можно осознанно проживать свои чувства и менять свои привычные реакции, что можно быть счастливой. Я помню, как все эти годы я пыталась разорвать свою привязанность к маме, дорогой моему сердцу. Я часто была резка и груба с ней. Я сожалею об этом. Я просто так боялась потери мамы, которая мне казалась такой нестерпимой, что думала, что уйдя сама, я смогу опередить боль от этой потери. Какая же это глупость! Намного лучше налаживать с мамой отношения сейчас, делать нас счастливыми, проявлять свою нежность». Сердце Оленьки пробуждалось, легкая улыбка украсила лицо, а взгляд стал глубоким и красивым, каким-то особенным и привлекательным.