Боль
На улице шел проливной дождь, барабаня по подоконнику. Все небо было свинцово-серым. Оля сидела на кухне у окна и незаметно для себя погрузилась в воспоминания. Она задумалась о своем детстве, о папе.
Тема папы долгие годы была «табу» в Олиной семье. Каждое упоминание о нем заканчивалось ссорой с мамой. Только совсем недавно мама сама начала разговор про него. Папа ушел давно. Он бросил их, когда Оленька была еще младенцем. Тут в грудине, в области верхних ребер, что-то резко заболело, как от удара ножа, но это была не физическая боль: захотелось кричать, плакать, горло сдавило. По привычке девушка сдержала свой крик, а от сильного напряжения в горле заболели связки. Оля никогда в жизни не позволяла себе в такие моменты кричать, как бы трудно ей не было. И как следствие, она часто заболевала простудой. Минуту спустя после подавления крика на первый план вышла другая, новая и более полезная привычка прислушиваться к себе. По щекам Олечки потекли слезы. И она спросила себя: «Что я чувствую?» Ответ был очевиден. «Мне больно. Больно, потому что, да, я хотела и ожидала папиной любви тогда, в детстве. Я не понимала, почему и зачем он ушел». Слезы ручьями потекли по щекам. «О, Боже! Мне так больно! Я столько лет пыталась обмануть себя, что не нуждаюсь в нем. Зачем?! Зачем я носила эту боль, ни разу не сказав никому о своей потребности во внимании папы? Я даже себе запрещала такое откровение. Да… решение закрыть глаза на эту травму, принятое от нестерпимой, безграничной боли, тогда принесло в мою жизнь только еще больше страданий. Я бойко изображала, что мне не больно, что я не переживаю, от того, что папа ушел в другую семью… Ведь он ушел не просто… У него была одновременно вторая семья, и у меня есть сестры по папе. Да, он выбрал их. Как же это больно!»
Оля дала себе волю поплакать. Слезы были горькие и липкие, словно какая-то отрава выходила с ними из души и тела. Она вспоминала разные моменты ее жизни: как ей маленькой было каждый раз сложно видеть, когда другие папы играли со своими дочерьми, и, как уже будучи подростком от одной только мысли, что ей могут изменить, испытывала такую же боль, как в детстве. Оленька пыталась себя убедить, что у нее нет травмы, но эта «дыра в груди», эта рана была! Она поняла, что в глубине души не доверяла людям, держала дистанцию, чтобы снова не испытать боли предательства. Ни с кем практически не строила даже просто длительных дружеских отношений, подсознательно ожидая, что подруги могут предать, подставить, причинить боль. Внешне, конечно, старалась быть