– Это что ж такое за безобразие? – покойница-то у своего возлюбленного спрашивает, а смотрит хорошенько: тот весь язвами зарисовался с ног до головы и гной из глаз источает!.. Нет, не такого молодца она собиралась себе в мужья потребовать!..
И догадалась тут наша покойница, что всё не так происходит, как она сперва подумала про себя, а что все люди вокруг неё мертвы, а она одна и есть самая живая, и теперь эти мертвецы хотят её душу погубить и тоже в свой мертвячий хоровод загрести.
– Ну, – говорит. – а в эти игры я играть не расположена!..
И принялась все свечки с подсвечников на пол скидывать да об стены швырять. Церковь-то издавна деревянной строилась, загорелась быстро – наша покойница едва успела на свет выскочить и убедиться в том, что всё-таки ни какая она не покойница, а славная девица. Как только церковь-то сгорела, так сразу вой по земле поволокся на пять лет, а после чего солнце тучи поразогнало, освятило нашу грешную землю и живых людей откуда-то из своих запасов на волю повыпускало. Много всяких разных хороших людей с неба прибыло: на ком хочешь – на том скорее и женись!
Тут и наша покойница (которая вовсе не покойница) нашла себе возлюбленного паренька, на себе женила и зажили они мирком да ладком. Только по ночам под тускло-лунный свет девку выть подымало с постели, да она терпела. Не выла.
малый да удалый
(про то, каких деток остерегаться следует, и как своим местом дорожить)
Жили были мужик да баба. Жили не скучно, только детей у них не было, а детей иметь им очень хотелось. Вот баба и пошла к колдуну, а колдун дал ей два корешка и изрёк: съешь эти корешки в полночь, запей водицей из омута речушки Смородушки и станешь беременна. Баба взяла корешки и отправилась восвояси.
Вот когда полночь настала, она корешки быстренько съела, водой из омута запила и стала ждать, чего будет. «Лишь бы, – думает. – не попалось мне дитятко подпорченное.» В наших уездных местностях зачастую новорождённых деток гнус-мышь подпорчивает, да этак неудовлетворительно, что затем ни к какому делу в хозяйстве их не приспособить. День-деньской сидят на крылечке, ногами дрыгают да проклинают судьбу-злодейку. «Этаких-то дармоедов нам не надо, – баба говорит. – а иного хорошенького пацанёнка я и грамоте обучу, костюм городской выправлю и отправлю на службу в администрацию сельсовета.»
Ну, и прошло затем несколько дней, ничего с бабой не случается,