Мы были за столом друг против друга, без сложностей и стеснения, как если мы уже все на свете обсудили. «Мы вместе лишь десять минут, я себя накручиваю, надо поговорить. Надо поставить обычную пластинку».
– Два меню, пожалуйста. Чай? – спросил я.
Она сидела вполоборота: четкий профиль, высокий зауженный лоб, волевой подбородок, тонкая горбинка, полуулыбка, – хищный, красивый сильный птенец. Неужели ей двадцать семь? Пусть ей будет двадцать два, как Той, на этом же месте, поиграю-ка я в Машину Времени, да вспомню вслух о чем-то, на автопилоте.
– Да, давай, – она резко повернулась.
– Какой?
– Какой хочешь, ты же любишь просто чай, – она не забыла нашу переписку.
– Я на секунду, – выдохнул я. – Мне к бару, надо отвесить поклон, вон там Славик. Это старый друг, он редактор на телеканале «Спорт», – порисовался и отскочил к стойке.
– Привет, Слав!
– Красивая ляля у тебя сегодня, – заметил Слава, бритый на висках, с закрученным пучком крашеных волос.
Он улыбнулся, продемонстрировав отличные вставные зубы, и добавил, словно вынув мысль из бурной реки в моей голове:
– Породистая она. А вот я свою любовь с воскресенья тут ищу, пятьдесят четыре года послезавтра, а живым подарком и не пахнет.
– Прости, мне собраться надо.
Слава понимающе кивнул.
– Два по пятьдесят, – он налил, и я выпил стопку, затем сразу другую: загрузил топливо в Машину Времени.
Пока водка смывала пыль с настроения, которая поднялась у метро, я смотрел на пьяного Славу. Он сидел тут сто лет, как он говорил, «сыздетства», с открытия. Я вдруг услышал свой голос:
– Но у Иры были карие глаза!
– Точно, – не удивился пьяный Слава, – но грудь тоже трешка, и рост такой же.
Ответил, уставился в телевизор и все забыл.
От водки я думал ясными вспышками. «Они близнецы, ах нет, черт, они одной породы! Или нет, они очень похожие дальние родственницы. Они троюродные сестры», – я закурил, бармен протянул пепельницу.
Вспомним. Мы сидели с Ирой именно за этим столом – с Ириной, в 1999 году. Черт, почему я не попросил нож тогда и не сделал зарубку на столешнице? Когда же это было? 25 января, Татьянин день – это наше знакомство, а потом… а потом мы шли в кино, из подъезда друга. Мы обнимались на пожарной лестнице, и перед метро зашли сюда с мороза. Это точно был февраль…
«Юный паж», всплыло слово из прекрасного «тогда», стало больно, сладко.
– Седьмое чувство, – сказал я Славику, – водка возвращает чувство времени.
– Верно, – сразу согласился Славик, – только не налегай! Чувство пространства она у тебя забирает. Помнишь, как тут отмечали 60 лет Победы. Олег, – замахал он бармену, – Костик вот, персона нон грата, и ты ему только кофе наливаешь,