– Ну, тогда и прекрасно, – явно испытывая неловкость, обменялся с Иваном крепким рукопожатием Валерьян Сергеевич, после чего, перехватив взгляд парня, ненароком брошенный им на картину Мадонны Литты с улыбающимся черепом вместо лица, сказал: – По-моему, так – честнее.
Иван кивнул:
– Вам виднее.
А Валерьян Сергеевич предложил:
– Так, может, всё же останешься? Я бы тебя своим соавтором заявил. Официально. Появился бы новый художественный тандем: Петровский и Ракитин. Деньги пошли бы. Загранпоездки. А там, глядишь, с Танею всё наладится. Она девушка хорошая, добрая. У меня глаз наметан. Прекрасной женой тебе будет. Вот увидишь.
– Прощайте, – сказал Иван. – Успехов Вам, Валерьян Сергеевич. И – Любви. Большой, настоящей, чтобы лицо у Вашей суженой появилось.
С сумкой через плечо Иван вышел из подъезда дома, в котором он прожил зиму, и, ослепленный ярким весенним солнцем, остановился.
Всюду чирикали воробьи, по искрящимся тротуарам бежали бодрые улыбающиеся прохожие, лениво катили коляски с младенцами молоденькие мамаши.
Внезапно рядом с Иваном возникла Ольга.
– Привет, – сорвала она с головы берет, и ее длинные роскошные русые волосы рассыпались по пальто.
Иван посмотрел на Ольгу и снова узнал её:
– Так это ты тут всегда сидела? Когда ж ты успела вырасти?!
– Да вот успела, – улыбнулась Ольга и едва заметно порозовела.
– Может, пойдем соку выпьем? – предложил Иван.
– Пойдем, – согласилась Ольга, и они вместе пошли по широкой весенней улице.
Людей вокруг становилась все больше и больше. Иван и Ольга шагали в потоке прохожих, болтали о том о сем и беззаботно, радостно улыбались.
А за ребятами, отраженная в стекле одной из множества поблескивающих витрин, внимательно наблюдала знакомая Богородица в длинном белом подряснике, с полупрозрачным белым омофором на голове. Изящно, с достоинством подняв руку, она незаметно благословила удаляющихся молодых людей. После чего повернулась и, невидимая для всех, растаяла в блестках солнца.
«Студент хладных вод»
Экранизация одноименной повести А. Ф. Киреева
«…Погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну. Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих».
Солнечным летним полднем в зарослях осоки бойко журчал ручей. Над водою порхали бабочки, стремительно проносились перламутровые стрекозы. Всюду слышался шорох листьев, зуд насекомых и щебет птиц. В мелодию тихих природных звуков вплелся вдохновенный мужской голос:
– …великость тел и малость элементов во Вселенной поражают нас мудростью своего строения, гармонией и совершенством прилаженности