– Нет-нет, вы действительно прекрасны! – вдруг опустился перед ней на колени Валерьян Сергеевич. – «Как ветка сирени, полная цветов и листьев»!
Он взял руку Тани в свои ладони и осторожно и бережно поцеловал ее. На глазах у художника задрожали слезы. И в эту секунду он стал вдруг похож на влюбленного юношу, любующегося любимой. А Таня вдруг и действительно стала слегка похожа на леонардовскую Мадонну Литту.
Когда Иван с рамою на плече вернулся из ЦДХ, дверь в мастерскую оказалась незапертой, зато внутри помещения не было видно ни души. Полуподвал почти полностью утопал в таинственном полумраке. И только вдали, над столом, близ кресел, светилась настольная лампа. В тусклом конусе ее света стояла початая бутылка с шампанским, два бокала с остатками искрящегося вина и лежала полупустая коробка конфет.
Не спеша Иван подошел к начатой им картине и попытался прикинуть, как его полотно будет смотреться в специально для этой цели подобранной им же раме.
Со стороны дивана донесся чуть слышный стон.
С рамой на вытянутых руках Иван оглянулся на этот стон, и лицо его как-то странно полезло немного вверх и в сторону.
Прямо перед Иваном, на диване, под навалившимся на нее художником, сладострастно прикрыв глаза, постанывала Татьяна.
Иван в изумленье вытянулся. Рама выпала у него из рук и со стуком упала на пол.
Глаза у женщины пугливо распахнулись. Увидев перед собой Ивана, Татьяна на миг опешила: мигнула раз, другой. А потом инстинктивно попыталась было оттолкнуть от себя художника:
– Валера… Валерьян Сергеевич!
– Что там еще? – оглянулся Валерьян Сергеевич на Ивана и вдруг сухо и холодно сказал: – Ну, и чего уставился? Отвернись.
Иван, как сомнамбула, медленно отвернулся. Он стоял и тупо смотрел в запыленный угол, в то время как за его спиной Валерьян Сергеевич и Татьяна встали, быстро оправили свои джинсы; и Валерьян Сергеевич так же сухо и холодно отчеканил:
– Можешь поворачиваться. Танюша, поставь, пожалуйста, чайник.
Татьяна метнулась к чайнику. А Валерьян Сергеевич указал Ивану:
– Присаживайся.
Все еще пребывая в глубоком трансе, Иван опустился в кресло.
А потом Валерьян Сергеевич, разливая по чашкам дымящий черный чай, обращаясь к Ивану и Тане, продолжил:
– Знакомьтесь. Это – Ваня, мой соавтор. А это – Таня. Или вы, кажется, уже знакомы?
Иван молча смотрел на женщину, так что Тане пришлось отвечать уже за двоих:
– Да. Это вы, по-моему, нас с девочками в Сумах сфотографировали? На вокзале?
Иван кивнул.
– И что, фотографии получились? – снова спросила девушка.
– А то! – поднялся с кресла Валерьян Сергеевич и, достав с книжной полки черный пакет с фотографиями и рисунками, бросил его на стол. – Вот плоды нашего могучего таланта! – рассыпал он по столешнице рисунки и фотографии.
– Любопытно, – принялась рассматривать