– А твоя мама? Как она отреагировала?
– Сказала, что просто заплакала от счастья при мысли о возвращении домой. С тех пор мы обитаем здесь. Отцу пришлось не слишком сладко вдали от родных, друзей, без знания языка. Все с нуля.
Пьеро опустил голову на руки и смотрел на мерцающий огонек догорающей свечки. Блики плясали в стеклах, на мгновение освещая бездонную бездну в его темных глазах. Интересно, на кого из родителей похож Пьеро? Целеустремленный, амбициозный, решительный, умеющий принять верное решение – унаследовал от отца? Большими темными глазами, тонкими упертыми губами его одарила мама? Так, по крайней мере, представлялось мне. Он опустил одну руку на стол с раскрытой вверх ладонью. Как я могла думать, что такими большими руками невозможно играть ни на одном инструменте в мире, а тонкими губами не выдавить и несчастного звука? Я беспощадно завидовала черно-белым неживым клавишам, по которым пробегали его пальцы, и покрытию микрофона, до которого касались мягкие теплые губы. Во мне зашевелилось желание прижать голову Пьеро к своей груди и укачивать того маленького мальчика, вынужденного покинуть свой дом. Я вспомнила Сашу, стойко державшего удар, вспомнила, как мое сердце сжалось, когда я подняла его разбитые очки. Кому позволено обижать беззащитных? Оказалось, что мне. Я обижала Пьеро, обзывая его гадкими словами и привязывая самые едкие прозвища. Саша вырастет и станет мужчиной, точно таким же, как и Пьеро.
– Я куплю тебе любые очки, сотни очков, какие ты пожелаешь, – не смотря на Пьеро, тихо проговорила я.
Он невесомо коснулся моей руки пальцами.
– Думаешь, все дело в них?
– Тебя дразнили?
– Кем? Очкариком?
– Да.
Он звучно рассмеялся.
– Ты первая, кто кинул мне это в лицо, не произнося вслух. И не очкарик, а дальтоник хренов.
От стыда я закрыла лицо руками. Совесть меня не просто грызла, а уже доедала последние потроха. Пьеро принялся отнимать мои руки, пока я сопротивлялась и боролась со смехом, и в итоге рассмеявшись, упала головой на столик. Когда закончились последние истерические конвульсии, я подняла голову с глазами, полными слез от смеха, то в этот момент Пьеро прильнул поцелуем к моим губам и мгновенно отстранился, оставляя меня наедине со шлейфом своего аромата и неудовлетворением от краткости поцелуя.
На улице, где уже совсем стемнело, нас встретил снегопад. Пьеро накинул на голову капюшон куртки.
– Подожди! – Я ухватилась за капюшон и стянула его вниз, освобождая волосы. – Можно?
Сегодня был необычный день. Он незатейливо начался, впустил в мою жизнь нового друга, а теперь исполнил желание – на шоколадные волосы оседали пушистые комочки. Я взяла в ладони лицо Пьеро и, подтянувшись на носках, дотянулась до волос, целуя в белоснежные кристаллики и ощущая дурманящий запах прядей. Руки Пьеро обвили мою талию так крепко, что