Вместе со свитером в руках я направилась к гримерному столику. Его одеколон. Без зазрения совести я понюхала основание флакона, но запах вовсе не шоколадный. В Пьеро все было противоречивым. Мой взгляд зацепил футляр из-под очков. Я знала, что на сцене он без них, а значит, они лежат здесь. Щелкнув застежкой, открыла футляр, освобождая неизменный атрибут в черной оправе. Дальше со мной произошло невероятное – как во сне протянула сквозь голову свитер и нацепила очки себе на нос.
– Так вот ты какой! – Я корчила рожи в зеркало. Сформировав волосы на манер его прически, я вполне могла сойти за Пьеро, если перекрасить волосы в шоколадный цвет. – Брандоллини. Пьеро Брандоллини.
И в конец обезумев от разыгравшегося в крови адреналина, брызнула его одеколоном себе на волосы. Я разглядывала себя в мужском образе в зеркало: вытянутое лицо, острые скулы, тонкие губы, меня отличал только зеленый взгляд, но все с тем же прищуром. Я намеренно отошла от зеркала и прошлась по гримерке. Не может быть! Я по-царски виляла бедрами, та же гордая осанка. Я сама выглядела заносчивой задницей. Пьеро, только в женском обличии. Неужели такой меня воспринимают окружающие? Гордячкой с вздернутым носом? Нет, все не так. Это какое-то странное помутнение!
Дверь громко скрипнула. Испугавшись, я рванула с себя свитер. На пол полетели злосчастные очки. Черт, о них совсем забыла! Еще секунда и парень зайдет в гримерку. Выключив свет, я спряталась за шкаф и прилипла насмерть к нему спиной. Бесшумно принялась молиться: «Господи, сделай так, чтобы это был кто угодно, но только не он!»
Пьеро включил лампу, осветив гримерный столик. Я зажала рот рукой, чтобы до него не донеслись звуки моего всхлипывающего дыхания. Желудок скрутился в узел, и меня затошнило. Пьеро мучительно долго рылся на столе, что-то перекладывал, чем-то гремел, бормотал сумятицу и искал… очки, кажется. Хотя зачем они ему сейчас во время спектакля? Я покосилась на валяющиеся на полу очки. Твою мать! Он же не идиот, конечно, поймет, что в гримерке был посторонний. Я стекала по стенке шкафа вниз, коленки тряслись, и в скором времени могла с радостью встретить потерю сознания. На мое спасение, Пьеро выключил свет и быстро убежал, громко хлопнув дверью.
Отлепившись потной спиной, первым делом я кинулась к очкам. Мать, твою же мать! Одна линза в мелкую сеточку. Что делать? Бежать, да, бежать! Но прихватив с собой очки. Пусть Пьеро решит, что попросту потерял их. Или вложить в футляр разбитыми, ну что за напасть? Черт, черт, черт! Какого черта я здесь оказалась?
Повесив свитер на вешалку, я оставила очки на столе рядом с футляром. По окончании спектакля подойду к нему и во всем признаюсь. Скажу, что я разбила его очки.