Я провел рукой по его щеке. Артем закрыл глаза и прижал ладонь.
– Нет, опусти руку. Ты можешь не шевелиться? – попросил я.
Теперь в художника перевоплотился я. Водил пальцами по его бархатной коже, рисуя свое первое произведение. Шея, плечи, выемки на ключицах, красивые руки. Я потянул злосчастную майку вверх. Гладкая грудь, мышцы вибрировали под кончиками моих пальцев, я скользнул к низу живота, ощущая, как все его существо стянулось в нервный комок. Встав на колени, медленно расстегнул брюки, спуская их вниз. Я продолжал рисовать его силуэт одними пальцами. Одна рука Артема легла мне на плечо, а вторая стянула волосы на макушке. Как же мог забыть? Я поцеловал его запястья. И вернулся к тому, с чего начал, но к самому сложному, – лицо. Шелковистые пряди волос, чуть сведенные брови. Разгладил морщинку на переносице, очертил контур любимых губ. Что скрывать, мое искушение стало моим шедевром.
– Тогда все было иначе, – почти беззвучно прошептал Артем, все еще прикрывая глаза.
– Я изменился.
– Ты помнишь свой первый раз? – Артем первым нарушил тишину. Мы долго лежали, распростершись на полу и прислушиваясь к дыханию и биению сердец. Я поглаживал его по волосам.
– Смутно.
– На что это было похоже? – Он переплел наши пальцы.
– На старую черно-белую фотографию в старом, пыльном альбоме. Так выглядит мое воспоминание. – Перебирая его пальцы, ответил я, скрывая истину. Сейчас не время вспоминать мои прошлые развлечения и идиотские фантазии, за которые мне стыдно.
– Я свое очень хорошо помню. И никогда не забуду.
– Ты же помнишь, что солгал мне?
– В чем?
– Что у тебя уже кто-то был.
Артем уткнулся носом в мое плечо, и я почувствовал, как он улыбается. Я потянул его голову за волосы, чтобы посмотреть в глаза, – они блестели. Врунишка! А я осел, слепой осел.
– Теперь все расскажешь? – скорее, попросил, чем спросил я.
– Только не смотри на меня, ладно? Я волнуюсь и боюсь напутать.
– Хорошо, – пообещал я и, запечатлев поцелуй на его лбу, устремился взглядом в потолок.
– Эти проекты для людей, они придут в заведения веселиться, есть и выпивать, получать удовольствие. И никого из них не волнует, кто трудился над фреской, что вкладывал, с каким трудом. Рука автора невидима и безмолвна. Конечно, вдохновляясь, я вкладываю во фреску часть своей души. Включаю музыку, радуюсь новому дню, небу над головой, солнцу, красивым лицам прохожих. Радуюсь своей жизни. Это и есть мое вдохновение, но это не означает, что я сижу и жду, пока оно соизволит на меня снизойти. Вдохновение, как аппетит, приходит во время работы. С каждым днем оттачивая свое мастерство, я также вдохновляюсь успехом, результатом, тем, что получилось сейчас, если раньше оно не давалось.
Он остановился. Но, помолчав, продолжил:
– Ты помнишь свою музыкальную школу?
– Конечно.
– Помнишь,