– Мистер Бэнкс, неужели я похожа на девочку, которая станет болтать об алмазе Тик-так направо и налево?!
Конечно, я могла бы рассказать ему о мисс Олвейс – но зачем? Она ведь просто писательница без гроша в кармане. Невинная старая дева. Подпавшая под власть моего обаяния. Восхитительно бестолковая.
– Вы слышали о том, что герцогиню Тринити убили?
– О да. Ужасно грустно. Чудовищная трагедия. Не могу себе представить, кто способен сотворить такое.
– Я могу, – с мрачным видом сказал юрист. – Мисс Покет, постарайтесь вспомнить: вы не заметили ничего странного в номере герцогини в парижской гостинице? Совсем ничего?
– Ничего, дорогуша.
Я рассудила, что нет смысла рассказывать ему о видении и загадочной незнакомке у замочной скважины. Это ведь ничего не доказывало. И кроме того, я подозревала, что этому поверенному только повод дай, чтобы забрать у меня алмаз Тик-так. А нет алмаза – не будет и пяти сотен фунтов.
– Что рассказала вам герцогиня об алмазе Тик-так? – спросил законник.
– Только то, что он очень редкий и ценный и что я должна вручить его Матильде Баттерфилд на балу в честь её дня рождения.
– Мне всё это не нравится, – заявил он. – Герцогиня отказалась говорить мне, каким образом к ней попал этот загадочный бриллиант. Я знаю только, что ради него ей пришлось расстаться с немалой долей своего состояния. Когда вы намерены отправиться в Саффолк?
– Завтра утром, – ответила я, поправляя бант в волосах (интуиция подсказала мне, что этот жест будет уместен).
– Очень хорошо, – заявил адвокат. – Тут замешана какая-то страшная тайна, мисс Покет, и я намерен докопаться до сути. Я до сих пор до крайности удивлён, что герцогиня пожелала вручить столь бесценный бриллиант Матильде Баттерфилд, хотя ни разу в жизни даже не видела эту девочку.
– Нет тут никаких тайн, дорогуша, – небрежно ответила я. – Много лет назад герцогиня поссорилась с бабушкой Матильды. Подарок – это её способ попросить прощения. Старичьё любит такие жесты.
– Мисс Покет, я убеждён, что убийство герцогини Тринити напрямую связано с алмазом Тик-так. Я также убеждён, что за вами следят от самого Парижа.
Похоже, бедняга до жути любил всё драматизировать. Наверное, у него слабость к театру, решила я.
– Мистер Бэнкс, опомнитесь. Если бы кто-то выследил меня на борту корабля, к этому времени он, без сомнения, уже попытался бы напасть на меня.
Эти мои слова поставили Горацио Бэнкса в тупик. Что было до жути приятно.
– Всё гораздо сложнее, – сказал он после долгого молчания. – Однако в настоящий момент я не вижу полной картины.
– А я её отлично вижу, – сказала я. – Завтра утром я отправлюсь в путь, пробуду несколько дней в Баттерфилд-парке и вручу Матильде ожерелье в день её рождения. Потом вы дадите причитающиеся мне пятьсот фунтов, и дело в шляпе. Согласны?
Он явно не был согласен.