– Ну, ладно, детка, – сказал я ей, – давай, попрощаемся.
И послал ей воздушный поцелуй.
Так бы я и умер, уснул навеки, если кто-то не помешал моим печальным планам. Ушей коснулся звук костра. Когда-то давно, в далёком детстве мы с ребятами разводили костры, пока это ещё разрешено было делать. Хотя я помню, спустившись в кочегарку, я тоже слышал подобный звук. Моя голова лежала на чём-то мягком, не настолько, как подушка, но всё же. Моё тщедушное тело кто-то бережно накрыл пледом. Неужели я умер и явился к матери с отцом? Или, быть может, они мне решили помочь с того света.
Но это были не они. Я вообще сомневаюсь, что тот, кого мне удосужилось увидеть, какой-то степенью относится к человеку. Это был парень лет двадцати семи или тридцати в довольно странных мешковатых одеждах тёмно-синего цвета. Голову его прикрывал толи капюшон, толи куфия, украшенная золотом.
– О, проснулся?! – с улыбкой сказал незнакомец, подбрасывая перья невиданных птиц в огонь. Я же аккуратно приподнялся и осмотрелся.
– Кто вы? – поинтересовался я. – Злой дух?
– Иногда меня и так называю. Я Ариил.
– Вы отрубите мою голову и прикатите её обратно в город?
– Не думаю.
– Что вы от меня хотите?
– Ты хотя бы поблагодарил меня за своё спасение. Я не собираюсь ни убивать тебя, ни заставлять страдать. Я шёл к морю и заметил тебя, решил помочь.
– К морю? Разве моря не осушились десятки лет назад?
– Да нет. Вроде как недавно существовали. Что же ты здесь делаешь, человек, совершенно один?
– Я сбежал из города, где я сам себя приговорил к казни.
– И куда идёшь?
– Никуда. Я вообще надеялся уснуть и умереть.
Ариил приподнял одну бровь, и мне стало даже как-то стыдно за то, что я ему наговорил. Нужно было соврать. Хотя вдруг он знает обо мне что-нибудь?
– И с какой целью ты приговорил себя к казни? – поинтересовался злой дух.
– Стыдно даже рассказывать, – прошептал я, а затем решил выдать всё, как есть. – В нашем городе идёт отчётливая градация людей на классы. Рождённые нищими всегда таковыми и останутся. И ладно ещё, если бы не знать, что существуют какие-то блага, другая жизнь, но нет же – остальные прослойки населения постоянно пытаются продемонстрировать, что жить можно иначе, лучше, намного лучше.
– Надо же, – вставил своё слово Ариил, как только я сделал паузу, – ничего в мире людей не меняется. Может, в этом и есть ваша сущность?
– Может быть, – буркнул я и продолжил. – В городе два раза в год проходят либо бои насмерть, либо прилюдное самоубийство.
– Прилюдное самоубийство? И в чём же его суть?
– В том, что тебе даётся целый месяц на то, чтобы пожить по-настоящему.
– Сомнительная перспектива.
– Ещё какая! По сути