Оба сотника тоже в своей жизни наплели довольно кружев и повидали всякого.
…Круглый козацкий сирота Панас, которому панский кнут сызмала заменил материнскую титьку, прибился на Сечь в том возрасте, в котором его сверстники в одной рубашке ещё бегают по базу, а через десяток годов его прозвание уже было известно на Запорожье всякому.
Сразу уродившийся неуступой Панас, разум имел тяжкий, нрав крутой, а манеры тяжеловатые для окружающих. Своим живым примером Чгун напрочь опровергал распространённое суждение о богатырях, как о людях добродушных и покладистых. К скупым словам у него всегда бесплатным приложением был чудовищного вида кулак, поросший густой чёрной шерстью. Не приведи господи, было попасть под эту ужасную колотушку – хоть сразу готовь домовину! На Сечи хорошо помнили случай, как однажды взбесившийся сотник так хватил кулаком по голове чем-то не потрафившую ему кобылку, что та, храпя, легла и околела.
Обладая чудовищной силою, Панас гнул подковы, ухватившись за заднее колесо, останавливал запряженную шестериком повозку, а дышло – так просто ломал о колено. Однажды, расплачиваясь в корчме, сотник, шутя, воткнул талер в деревянную стену, так что шинкарю, дабы извлечь его, пришлось прибегнуть к топору.
Из всех разнообразных затей человечества душевно привязался Чгун только к буздыгану, с крепкой кизиловой рукоятью, да сабле. Шама́й крепко уважал сотника за такое постоянство.
Женщин Чгун на дух не переносил, вполне соглашаясь в этом вопросе с приверженцами учения Магомета, отрицающими у женщин наличие души.
В бога Панас веровал глубоко и истово, но своеобразно. Для него непостижимы были не только люди иной веры, но даже и звери иных пород, не тех, которые рыскали по родной степи.
Только единожды в жизни Чгун не избежал искуса врага рода человеческого и допустил промашку, захотев приравняться хоть и к безгербовой, но всё же шляхте; а именно – по молодой поре подался на королевскую службу в Белоцерковский полк.
На ту пору явление это было не столь уж и редким, и низовое товарищество смотрело на это сквозь пальцы. Ренегат, ежели только не сделал бесчестного поступка против низового товарищества, всегда мог вернуться на Сечь и рассчитывать на свои три аршина лавки в родном курене.
Некоторое время в полку к Панасу был расположен сам белоцерковский полковник.
Тут надобно пояснить, что́ такое на ту пору, к которой восходит история пребывания Чгуна на королевской службе, был реестровый полковник. Гетманская старши́на, во всём подражая ляхам, вообще держала себя чрезвычайно значительно, ибо, под стать тому веку, всё, что имело маломальскую власть, стремилось казаться вельможным и величественным. А уж удалённость от метрополии и королевских чиновников, почитавших украйны Руси азиатчиной, и тем паче чувства, которые испытывает