Врач нас осмотрел и сказал:
– Тифа нет, инфекции нет, а вши от сильного истощения.
Но один господин в крахмальном воротничке решил нас высадить. И тут началась бомбежка, вагон остановился, вызвали начальника поезда, тот спросил о том, как мы сюда попали.
Отец говорит:
– По распоряжению товарища Капустина.
Начальник поезда помялся и ушел. Так доехали до Череповца.
Боже милостивый, благодарю тебя, что позволил мне уже в зрелом возрасте вновь увидеть эти края, когда мы с Орловским театром были на гастролях в Вологде. В Череповце были пару дней, а так как я всегда получала удовольствие от пеших прогулок, то исходила его вдоль и поперек, насколько это было возможно. Были и в Шексне – будь я посмелее, то непременно нашла бы и стационар, в котором я потом в 1942 лежала, да и до «нашей» деревни Андрюшино оттуда было всего 25 км – что это на машине в наше время? Но вместо этого я «полазила» только по карте. Андрюшина на карте не было, а вот «наш» сельский центр Чаромское в 10 км от него на карте видела.
Итак – остановились в Череповце. Отец с тетей Ниной (этого я не помню), прихватив чайник и кастрюлю, пошли за обедом и пайком (на талоны от Капустина). Вернулись часа через 2. В вагоне все места заняты. На месте, где лежал Боренька, лежит какая-то дама, мамочка стоит, даже трехлетней Лариске сесть некуда. И отец в своих воспоминаниях описывает свой хитрый прием. Подошел к даме и трется об нее. Та с визгом убегает. Тогда он подвигается ближе и ближе к господину. Тот, не выдержав, забирает лежавшую даму и удаляется с криком «Хулиган!» «Так я отвоевал всю скамейку,» пишет отец.
Доехали до Шексны. Вышли, с большим трудом перетащили вещи на вокзал. Отец поменял табак на сухари из солдатского хлеба. Поели, макая сухари в кипяточек, запивая им, потом легли.
Все думала, писать об этом или не писать… Отец в произошедшем не кается – только пишет, «заспали сыночка». Конечно же, Боренька уже должен был умереть, но… Он не грыз сухарики вместе с нами – устал, заснул, – и мы оставили ему на «когда проснется». А дежурил над нами в эту ночь отец. Он, конечно, безмерно устал и… заснул. Боренька проснулся и попросил «кушать», как Юрочка перед смертью у тети Маруси. Но она тогда дала ему чайную ложку сахарного песку, а отец вместо этого заорал по своему обыкновению:
– Спать сейчас же!
Боренька и заснул…
Не знаю, мучило ли отца это? Неужели нет? Прости меня, Господи!
Итак, два дня пытались дозвониться до сельсовета в Андрюшине – не отвечает. Отец пошел по начальству. Чередов распорядился дать лошадь. Взвалили вещички, сели сами, довезли меня до больницы, сдали в стационар, а Бореньку – как пишет отец – повезли в морг, но там для него места не оказалось.
– Только если завтра, –