Откинув пышущий жаром тулуп, бодро вскочил с саней. Пошарил вокруг глазами: где-то тут должен быть и Тит Турунтаевич. Где же он, родной человек? Вторые дровни были пусты. В приоткрытую щелку двери сочился призрачный свет.
Платон Остапович выбрался из амбара наружу. И снова ощутил волю.
Но что это? Ночь – не ночь, утро – не утро. Небо стояло высокое-высокое, и отовсюду струился мерцающий матовый свет. Изредка на опушке леса всщебетнет полусонная птичка. Где-то на озере квакнет лягушка. У дымокура, источающего тоненькую струйку дыма, закрыв глаза и пережевывая жвачку, безмятежно дремала корова; ее глубокий, утробно печальный вздох разносится далеко окрест. Обрадованно подскочил пес, замахал-завилял хвостом: признал за хорошего человека.
Среди редкого березняка, стоящего посреди луговины, Лось заметил, как что-то мелькнуло. Похоже, человеческая фигура. «Не Черканов ли бродит?» Размашисто зашагал туда.
– Тит Турунтаевич! – никого не обнаружив в березняке, громко воззвал. И еще раз, шутейным окриком. Мало ли что, и взрослому человеку иной раз охота сыграть в «казаки-разбойники». – Ти-ит Турунтаеви-и-ич! Ку-ку!
– Ку-ку! – ответили откуда-то сверху.
Лось от неожиданности споткнулся о кочку, едва удержался на ногах: «А-а?.. А!»
С неба опять заговорило:
– Черканова тут нет. А это я – Чаара!
«Какая еще Чаара?.. Чары?..» Чиркнуло зарницей и погасло в мятущемся сознании Платона Остаповича. «Меньше надо…» – мелькнуло вслед. Недодумалось: чего меньше-то?
– Взгляните наверх, Платон Остапович! – подсказал нежный голосок.
«Откуда знает мое имя?» Впрочем, это было не самое удивительное. Послушно поднял голову.
В седловине, какую образовывали два разошедшихся в разные стороны толстых сука огромной березы, болтая ногами, сидела прелестная девочка. Лось узнал ее незамедлительно: старикова внучка! Он еще и обратил внимание, как она резвым челноком сновала вчера (или еще сегодня?) между амбаром и домом, – помогала готовить застолье. Значит, ее зовут Чаара! Вчера поинтересоваться было как-то недосуг.
– Рыбой угоститесь? – не подозревая о пережитом гостем, как ни в чем не бывало спросило небесное создание. – Дедушка велел, чтобы я подала вам, когда проснетесь. Или будете ждать Черканова?
– С этим позже, – вяло и хмуро отвечал с земли печальный Платон Остапович. – А где Тит Турунтаевич?
– Ушел вместе с дедушкой осматривать стадо. Во-он туда, – сунула пальчиком куда-то в белесые сумерки. – Дедушка и на ночь останется там. А Черканов скоро должен вернуться. Это я его поджидаю.
– Чтобы угостить рыбкой? –