Иван не может просить учебник хоть у кого-то из одноклассников. Даже и сейчас по презрительным взглядам он может угадать, что скорее они согласятся выбросить книгу, сжечь, лишь бы только не давать ее в его грязные, немытые руки. А в библиотеке он нашел только одну книгу об историческом периоде, выучить которую целиком не смог в силу возраста, но которую вынужден был изучить полностью только затем, чтобы сказать хоть что-то, в случае, если придется отвечать перед учителем.
Вдруг, он вспоминает один факт, когда уже заканчивает пересказ. Это непременно должно быть и в учебнике, Исидор Агафьевич наверняка снизит за это оценку, а значит, решает мальчик, нельзя обойти такую примечательную подробность стороной. Он рассказывает, что древняя Греция, кроме прочего, выделяется еще и тем, что именно там были рождены многие из первых умов человечества, что там родился и тот, кто впервые предложил гелиоцентрическую систему мира, впервые осмелился предположить, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, но едва он заканчивает, называя имя великого грека, как одноклассники уже начинают улыбаться и перешептываться, тыча пальцами.
– …Аристарха Самосского. – Заканчивает мальчик.
Исидор неуверенно оглядывает класс. Что-то в нем полыхнуло, словно он вновь сам оказался у доски, словно его опять разыгрывают, но он не выдает этих чувств, не обнаруживает их в своем выражении, хоть они проявляются все же в словах и действиях недоучки учителя.
– Иш, умник! – Взрывается мгновенно Исидор. – Да ты хоть понимаешь, что бы сделали с человеком в Древней Греции за такие слова?
В этом отношении для Исидора Агафьевича все проще некуда. Он, как это принято называть, так видит, и здесь ничего не поделаешь. Ему думается, что в средневековье людей сжигали на кострах за то, что они предполагали, будто Земля вращается вокруг Солнца, а уж что тогда говорить о временах еще более далеких и темных, когда, как он считает, все были и вовсе варварами, готовыми сожрать человека живьем, если только не найдется под рукой, чем еще утолить голод. Так этот человек видит историю, а потому, что он никогда не слышал имени Аристарха Самосского, то он решает, что мальчик или намеренно издевается над ним, или ошибается. В любом случае, по мнению Исидора он в обоих случаях достоин осуждения и наказания.
– А про Коперника ты не слышал? А?
Неприятный голос учителя заставляет Ваню забеспокоиться. А не ошибся ли он? Впрочем, может, Исидор Агафьевич только проверяет его, он всегда говорит с мальчиком таким тоном, словно тот грубо провинился. Это и вынуждает запутаться.
– Нет, первым был Аристарх Само…
– Ты мне еще поумничай тут! – Вскрикивает рассерженный Исидор. – А ну, садись! Два!
– Но, Исидор Агафьевич!
– А ну, не исидоркай мне тут!
Часто предложения этого