– Где вы будете встречать в Новый год? – спросил он ее.
Она пожала плечами.
– Встречу дома, наверное, с детьми…
– Почему «наверное»?
– Если они, конечно, захотят встретить Новый год со мной и с отцом. А то ведь убегут в свои компании.
– И вы останетесь одна?
– Не знаю. Уйду, наверное, какой-нибудь подружке. А что? Вы же, Саша, не можете мне предложить провести Новый год вместе? – проговорила она с иронией.
Он ничего не ответил, и Катя вдруг спешно засобиралась, надела шапочку, открыла дверцу автомобиля…. Он тоже поднялся вслед за нею, вытащил сумки, пакеты и помог ей дотащить и китайские сумки и продуктовые пакеты до лифта. Перед дверкой лифта постояли немного, как и в первый вечер знакомства.
– Ну, я пойду, ладно? – так же полувопросительно проговорила она. – Устала очень.
И снова ему стало грустно и тоскливо оттого, что она уходит, и ему нельзя с ней побыть подольше. Он испытывал сильное, почти нестерпимое желание немедленно поцеловать её, прижать к себе, но он снова сдержал себя, тем более, что видел, как устала она, и ей сейчас не до этого.
– Может, до дверей квартиры сумки донести?
– Нет-нет, я там сама справлюсь, спасибо вам, Саша.
Спустился вызванный ею лифт, он погрузил в него сумки и пакеты, спросил:
– Когда вы будете на рынке в следующий раз? – спросил я.
– Не знаю. Ближе к Рождеству, наверное.
– Я найду вас.
Катя ничего не ответила, только неопределенно пожала плечами.
Когда она уехала в лифте, он вернулся к автомобилю, завел его и ещё какое-то время не отъезжал, глядел на три ее окна, в одном из которых, самом крайнем, с балконом, горел яркий свет. Спустя какое-то время загорелся свет в другом окне, крайнем от подъезда. Вероятно, это была кухня. А затем – и в среднем окне.
V
Поднявшись в лифте на свой этаж, подтащив к двери сумки, Катя отперла своим ключом входную железную дверь, громыхнув железом, вошла в прихожую, втащила сумки, внесла пакеты, составила у стены. Никто её не встретил, никто даже не услышал, как она вошла, не услышал грохота железной двери. В квартире стоял чад от табака, и в комнате слева гремела музыка. «Опять прокурили квартиру»! – с досадой подумала она.
Комната сразу напротив входной двери, чуть наискосок налево, это её комната, крохотулька в десять квадратов. Следующие две комнаты по левую сторону от входной двери – смежные. Дальнюю комнату, самую большую, с лоджией, занимал бывший муж, в ближней, где стоял телевизор, обитали сыновья, старший из которых привел в их семью подружку, и она теперь обитала у них постоянно. Там теперь, судя по громкой музыке, были гости, – оттуда, кроме музыки, слышались смех и громкие голоса. За эти восемь лет после развода с мужем вышло так, что их совместное проживание с взрослыми сыновьями разделилось на три ячейки, разнородных и даже враждебных друг другу – муж, она и дети, жившие каждый сам по себе, каждый в