– Многие купцы разбежались кто куда, – мрачно продолжил Гумер, беря с полки какую-то толстую книгу в шикарном переплёте. – Вот в этой книге зарегистрирован под моей фамилией и мой торговый дом. Издание называется «Торгово-промышленная Россия»…
Гумер печально усмехнулся и открыл книгу на закладке:
– Вот здесь, на этой странице про меня написано. Давлетъяров Гумер. Саитова слобода Оренбургского уезда. Книга выпущена в 1899 году в Петербурге с одобрения министра финансов… Видишь, как раньше относились к торговым людям? Даже в отдельную книгу собирали. А нынче? Где наши Торговые дома? Обобрали, отняли, прикрываясь лозунгом «национализации»…
В глазах Гумера заблестели слезинки.
– Всю жизнь посвятил я просвещению народа, сколько книг и газет распространял бесплатно! В каждом из моих магазинов были открыты книжные отделы, доступные даже для малоимущих. Моими друзьями были Гаяз Исхаки, Галимджан Ибрагимов, Рамиевы… Где теперь те времена, те люди? Где указанные в этой же книге купцы, промышленники, меценаты из татар? Где наши знаменитые некогда Хусаиновы, Кильдияновы, Динмухаммедовы, Губайдуллины, Азимовы?.. Куда подевались их богатство, имущество, недвижимость? Рамиевы хотели спастись, передав в руки правительства свои золотые прииски, и чем это кончилось? Теперь Рамиев, он же Дэрдменд, знаменитый миллионер, меценат, а ныне всего лишь нищий поэт…
Гумер с болью в сердце продекламировал:
Ах, какие времена
Были и прошли!
Споры жаркие друзей,
Смелые мечты,
Устремления к добру
Пламенных сердец…
Золотые времена,
где вы наконец?…
Он смахнул с глаз слезинки и печально вздохнул:
– Да… Были времена… Удивительные, восхитительные времена! Славные, шумные годы!.. Дружные застолья, откровенные разговоры, бурные споры, литературные и музыкальные вечера, смелые планы, светлые надежды… а что теперь? Куда ни пойдёшь, всюду одни только жалобы…
Мустафа молчал.
– Нет, брат, так дело не пойдёт, – продолжал негодовать Гумер. – Этот путь приведёт страну к гибели. Прогресс государства возможен не при политике грабежа и разбазаривания накопленного, а лишь тогда, когда народу предоставляется возможность самому пользоваться плодами труда, сохранять и умножать богатства, укрепляя и развивая таким образом экономику страны. В противном случае страна развалится, и никакой надежды, как ты верно заметил, нет и не предвидится…
Мустафе стало грустно и неуютно от горьких слов брата. Значит, и Гумеру абзый несладко приходится нынче, более того, он в откровенной беседе с братом кажется очень подавленным и расстроенным сложившейся ситуацией. Как же утешить его? Впрочем, нет теперь таких слов, которые смогли бы утешить Мустафу, Гумера, других…
Звуки их разговора долетали