– Погоди, – монах оперся на плечо провожатого: «Ногу ломали клещами, ребра тако же, дышать и то больно».
– Потерпи, положим тебя на дно, тряпьем прикроем, дак придешь в себя.
– Шибче давайте, Степан, – донесся из лодки голос: «До свету надо вверх по реке подняться, сколь возможно».
– Нога у его сломана, – Степан Воронцов укрыл монаха припасенной ветошью.
– Давай на весла, греби что есть силы. Выдюжишь, Степа?
Парень только кивнул. Ловко выведя лодку на середину Яузы, купец направил ее вниз по течению. Оба гребца молчали, пока не оказались в темном просторе Москвы-реки.
– Много отстегнуть пришлось? – поинтересовался Степан.
– Есть один отец келарь, – сплюнул за борт купец: «Рожа алчная, поперек себя шире, ряса на загривке трескается».
– Нектарий сие, – прошелестел со дна лодки слабый голос: «Он велел меня соленой рыбой кормить, а воды не давать. Он приходил в узилище-то с кувшином и пил у меня на глазах, а я в дерьме лежал, черви в ранах ползали».
– Тихо ты, – шикнул купец: «Ветерок свежий, дыши лучше. Как к берегу пристанем, там возок ждет. Отвезем тебя в тайное место, полечишься».
Степан испытующе посмотрел него.
– Могли бы сами-то за весла и не садиться, – мягко укорил он: «Мало нас, молодых, что ли. Да и опасно вам, узнают еще».
– Вас много, Степушка, только надежных мало… – сварливо отозвался купец:
– Тебя или меня на дыбу вздернут, мы молчать будем, сам знаешь почему. Как другие под пытками себя поведут, сие неведомо. Головы покатятся и не только наши… – говоривший вдохнул полной грудью ночной ветер:
– Хорошо, Степушка, на реке-то. Ты не был под Казанью, зелен еще, а там Волга не чета Москве. С одного берега другого не видно. Так бы и плыл по ней до моря Хвалынского, а там и дальше.
Вздохнув, Степан приналег на весла.
Перед рассветом лодка пристала к заброшенной пристани у крутого косогора. В сосновом лесу распевались птицы, тихонько ржали кони. Выбравшись на берег, старший гребец сильно оттолкнул лодку.
– Пущай плывет. Свое отслужила.
Ожидавший их невысокий человек бросился помогать. Монаха устроили на дне возка, окружив его подушками да перинами.
– Вы со Степаном в возок садитесь, – велел старший: «Ты, боярин, не в обиду будь сказано, человек книжный, а Степан неопытен еще с тройкой управляться, тем паче по таким дорогам».
– Ты сам-то не устал, десять верст отгреб и сейчас еще двадцать по колдобинам трястись?
– Ничего, я здоровый уродился… – весело отозвался купец:
– Давайте по коням, ино светает. Если остановят, скажите, сродственника больного везем на излечение к чудотворной иконе. Ты, – повернулся он к монаху, – потерпи, дороги не гладкие, а кони сии у меня хоша невидные, да резвые. Зато мигом доедем.
Несмотря на ухабы