Серхио поднимает голову и смотрит в полумрак – на гранитные ступеньки, которые спускаются от корпуса, в котором происходит прием, к площади Большого театра, все еще перегороженной строительными заборами. По ступенькам кто-то идет, и Серхио, естественно, уже услышал шаги.
Человека едва видно в сером вечернем свете – я, например, его лица различить не могу, отмечаю только, что он невысокий и мускулистый и двигается как-то странно – одновременно торопливо и неуверенно. Серхио, однако, при виде его улыбается:
– А вот и наш пропавший постановщик – Лева Тихомиров. Сейчас я вас познако… Madre di Dios!..
Человек подошел уже совсем близко, и можно разглядеть его черты. У него приятная смуглая еврейская физиономия: чуть вздернутый нос, эспаньолка, подвижные губы и печальные собачьи глаза с пушистыми ресницами. Я не понимаю, что в этом чуточку пижонистом, но безобидном человеке в черной майке и джинсах заставляет Серхио – всегда такого спокойного, невозмутимого и самоуверенного, – встрепенуться, вскинуть голову, как почуявшее опасность животное, и перейти для выражения озабоченности на свой родной испанский.
Тихомиров подходит к нам – он явно узнал Серхио и намеревается поздороваться. Он протягивает ему руку для пожатия – все с той же тенью неуверенности, которую я заметил в его походке.
– Серега, дружище! Какими ты тут судьбами?
Серхио тоже протягивает ему руку. У него настороженное лицо, ноздри подрагивают – он словно принюхивается, ожидая подтверждения какой-то догадки.
Их руки соприкасаются, и Тихомиров испуганно охает. А Серхио едва заметно кивает головой. Его догадка – о чем бы она ни была – только что подтвердилась.
Тихомиров напряженно смотрит ему в глаза:
– Ты?..
Серхио хмурится, призывая его молчать:
– Не здесь. Не сейчас. – Он с заметным усилием отвлекается на секунду и оборачивается ко мне. – Влад, позволь я вас познакомлю. Это Лева Тихомиров, постановщик «Водоворота». Лева, пока тебя не было, ты приобрел консультанта по костюмам – это Влад Потоцкий, арт-директор Alfa Male.
Тихомиров улыбается, хотя как-то кривовато, и протягивает руку и мне. Я отвечаю на рукопожатие.
Серхио смотрит на нас с непроницаемым выражением лица.
Рука у Тихомирова холодная, как лед.
И глаза – теперь, когда я вижу его вблизи, и могу рассмотреть их получше… Глаза у него не просто карие, как мне показалось.
Они отливают красным.
Он – вампир.
Это, конечно, шок. Но не это меня удивляет – в конце концов, в постановке этого «Водоворота» уже замешаны три вампира, почему ж не быть четвертому? Удивляет меня другое – то, как реагирует на ситуацию Серхио. Он ведет себя так, как будто искренне озадачен и обеспокоен. Как будто происходящее стало для него сюрпризом.
Меня осеняет, и я бросаю на Серхио быстрый взгляд. Если бы взгляды в самом деле могли что-то выражать,