Голоса в моей голове. Роуз Эн

ни своего возраста, ни того опыта, который достался ей за сорок два года жизни. Единственное, что меня в ней привлекло – это самый нетипичный склад ума, поражающий своей наполненностью, своей неистовой тягой к знаниям. Однако, чем больше мы с ней говорили, тем сильнее перед моими глазами появлялось едко-оранжевое пятно, словно что-то попало на зрачок. Я подумал, что не помешало бы сходить к врачу или выпеть таблетку, чтобы перестать видеть такие галлюцинации, но перегруженная мыслями голова теперь могла сосредоточиться лишь на одной теме. И это была беседа с продавщицей. Все же за несколько минут разговора я смело мог сделать вывод, что все эти книги давно уже были умещены в ее голове. Странно, что она все еще умела грубить.

      – Вы, наверное, хотели что-то купить? – Опомнилась она, когда я зачем-то решил рассказать о своих увлечениях.

      Внезапно прерванный я слегка помедлил с ответом.

      – Да, конечно, забыл совсем, я заказывал книги Эрика Берна. Вы можете посмотреть, пришли ли они?

      – Да-да, сегодня утром принесли все заказы.

      Она вышла из этой комнаты, скорее всего на склад, но почти сразу же вернулась. Я расплатился и снова вышел в холод. Тоскливая осень, заражающая своей меланхолией, привлекала меня. Здесь всегда дожди, всегда свежий и мокрый воздух, всегда уют и покой.

      Прервав воспоминания, я допил чашку кофе, проглотил что-то напоминающее завтрак и вышел из квартиры. На улице стоял жаркий августовский день. Палящее солнце только отбивало желание выходить из дома, но безмолвие тоскливых стен было куда хуже обгоревшей кожи. Серая масса двигалась на меня, как ураган, оставляя за собой приторный запах пустоты, от чего мне в иной раз хотелось обернуться и разбудить проходящих. Но я этого никогда не делал. Я не позволял себе вмешиваться в жизнь других людей, каким бы важным это вмешательство не оказалось. У каждого из нас есть свой собственный выбор, выбор всего, что нас окружает вокруг. Каждый раз, считая свою помощь необходимой и чуть ли не решающей, я совершал самую гнусную, самую омерзительную ошибку в отношениях с этим человеком – я лишал его права выбора, я мешал ему поддаться своим внутренним чувствам, своей интуиции, своему желанию. С тех пор я осознал границы дозволенного, позволяющие помочь лишь после настоятельной, убедительной и ничем не обязующей просьбы. Однако я никогда не считал людей чужими, потому что именно это и порождает в нас ненависть друг к другу. Самостоятельность и независимость порой тождественны отрешенности и одиночеству. Но в этом жестоком мире приходится быть никем иным, как жестоким. Это единственный выход бороться с проблемами на равных и пытаться отразить ту агрессию, которая тебя окружает. Этому меня научили, чуть позже вы узнаете, кто.

      Я добрался до самой ближайшей к моему дому кофейни. Внутри было прохладно, в связи с чем и очень людно. Я окинул сидящих недоверчивым взглядом, приметил один свободный столик в самой середине и пошел к стойте.

      Она стояла там в том же нелепо пышном платье времен Наташи Ростовой. Конечно, до такой роли она явно не дотягивала, но