– Испортили праздник и мне, и вам. Они не соизволили прислать фотографии мерзавца… – Наум Исаакович прилетел на базу с багажом, рассчитывая позже оказаться на севере, в Де-Кастри:
– Девочки отметили день рождения, а я не позвонил Розе. Ничего, устроим праздник еще раз, с тортом, с подарками… – закончив кормить, чилийка переодевала ребенка:
– Не знает она никакого английского языка, – хмуро сказал себе Эйтингон, – наш старый знакомец появился здесь не ради нее. И доктор не при чем, его самого молотком в висок ударили. Однако, все равно, врач к ней ходил. Мистера Питера Кроу он тоже навещал…
Едва увидев снимки предполагаемого власовца, Эйтингон распорядился перекрыть все дороги в округе и перебросить на базу наряды внутренних войск:
– Здесь не Прибалтика, никаких бандитов не водится. Никто ему не поможет, далеко ему не уйти. Он скоро окажется у нас в руках… – за три дня мистера Кроу, военного разведчика и кавалера Креста Виктории, пока не нашли:
– Он сюда явился ради Вороны, к гадалке не ходи. Где-то в нашем министерстве сидит крот, от западной разведки… – чилийка, накрыв себя и ребенка бушлатом, испуганно забилась в угол койки. Эйтингон помнил свои так называемые беседы с дурочкой, весной этого года:
– Сейчас мне придется долго ей объяснять, чего я, собственно, хочу, а она будет мотать головой, и мычать. С ней вообще все надо повторять на пальцах… – присев на край койки, он медленно, раздельно, сказал по-испански:
– Не бойтесь, вы меня помните. Ваш мальчик вырос… – парнишка совсем не напоминал индейца:
– Отец у него был белый… – Эйтингон вытащил из кармана пиджака кусок рафинада. Мальчик протянул ручку:
– Словно в зоопарке. Если не покормишь, она тебе не будет доверять… – он вложил сахар в ладонь чилийки:
– Просто расскажите мне кое-что… – Наум Исаакович считал, что доктор к побегу мистера Кроу отношения не имеет, но для очистки совести, решил навестить чилийку:
– Покушайте, милая, я подожду… – ласково добавил он. Захрустев рафинадом, дикарка, боязливо, неловко, улыбнулась.
Поселок Тумнин, Хабаровский край
На промороженной стене чайной, в клубах папиросного дыма, виднелся яркий плакат. Хорошенькая дама, в меховом пальто и шапочке, при ридикюле, улыбаясь, опускала бюллетень в обтянутую кумачом урну для голосования. Представительный молодой человек, в пальто с каракулевым воротником, тоже с бюллетенем, ласково следил за ней: «Женщина в СССР имеет равные права с мужчиной», – сообщал плакат. Рядом, рассерженный гвоздь выцарапал короткую надпись, из нескольких слов:
– Валька, кем бы она ни была, сильно насолила автору… – два года назад, пробираясь из Москвы в Прибалтику, Питер стал хорошо разбирать русский мат. Он