– Вот это да! – выдохнул он восторженно.
– Нравиться? – спросила, хитро прищурив глаза, Ромала.
– Еще бы! – воскликнул он, обретя дар речи.
– Это самое красивое место, даже зимой здесь хорошо.
– Но летом не очень. Репей по шею, а от морковника башка болит, – высказался парень. Он все не отводил от девочки глаз. А она стояла напротив, на расстоянии двух шагов. Ветер играл ее смоляными кудрями, в которых увязали белоснежный яблоневый цвет. И такой неимоверный восторг охватывал душу – словами не передать!
– Но весной ты здесь ни разу не был, ведь так?– сразу угадала девочка.
Паренек согласился. Но тут девочка вдруг посерьезнела и призналась, что не просто так привела его сюда. Она усадила озадаченного друга на ствол яблони, которую много лет назад сразила гроза.
– Ты только не смотри на меня, – краснея, тихо попросила она, опустив глаза. – Ты мне потом все скажешь, ладно?
Мальчику ничего другого и не оставалось, как покориться, не взирая на распираемое его любопытство. Девочка села рядом – спиной к спине. И затаилась. Саше показалось, что она чересчур долго молчит, и уже собрался было высказаться об этом, как услышал голос подруги и… и замер. Остолбенел. Ромала пела, и он готов был поклясться чем угодно, что таких песен он никогда впредь не слышал. Чистый голос девочки плакал надтреснутой скрипкой. Слов он не понял – песня была на цыганском – но почувствовал и пережил все. И когда девочка последний куплет запела на русском о прощании влюбленных, у Саши перехватило горло и засвербело в носу. Он даже ничего не смог сказать, когда Ромала повернулась к нему, даже когда она положила холодные пальцы поверх его руки. Он смотрел на нее растерянно. Он был еще там. У той одинокой калитки, от которой двое уходили в противоположные стороны. Так сильно его потрясла песня. Сама исполнительница повернулась к нему, и Саша чувствовал локтем ее тепло. Она молчала, а глаза были такими грустными, что почему-то хотелось плакать. А ведь он не плакал, даже когда разводились родители. Тогда было обидно, а сейчас – больно. Так ощутимо и неправдоподобно больно.
– Эту песню очень любила мама, – тихо сказала Ромала. – Папа пел ее для нее. Последний куплет специально перевел и срифмовал. Для мамы.
Саша посмотрел на