Однако сегодня, едва войдя в класс, Игорь Андреевич дал понять, что пощады не будет никому. Он громко стукнул журналом по столу, потребовал дежурных собрать тетради с конспектами, а остальным – достать двойные листы и отвечать письменно на вопросы.
– Итак, записываем. Первое: «Как вы относитесь к внешней политике Петра Первого?»
– Игорь Андреевич, мы же уже Екатерину проходим! – попытался протестовать Сашка. Учитель недовольно зыркнул на мальчика:
– Отлично, Пестов! Значит, прошедший материал ты успел забыть, так?
– Нет…
– Тогда записывай. Второе: «Назовите основные преобразования в военной сфере, предпринятые Петром накануне Северной войны». Третье…
Глеб схватился за голову. Чего-чего, а такой подлости от жизни он не ожидал. Именно сейчас, когда все начало налаживаться. Когда брат вернулся из армии, когда мать перестала докучать своими периодическими наездами, а бабушка начала приходить в себя после операции. Он почти ничего не знал ни про Северную войну, ни про нововведения Петра. Три недели назад, когда они это проходили, Глебу было совсем не до истории. Подросток успел лишь один раз пробежать глазами по теме, и то больше для собственного успокоения. И уж тем более у Глеба не сложилось никакого отношения к внешней политике великого царя.
Спустя сорок мучительных минут в его дневнике красовалась жирная двойка, а в мозгу билась только одна внятная мысль: «Что я скажу Гришке?»
Мальчишка стал крутить предстоящий разговор и так и эдак, представляя разные сценарии его развития. И потому не сразу обратил внимания на странный звук, доносившийся из узкого проулка между домами. Похожий на скрип колеса ручной тележки… или на плач маленького беззащитного существа.
Глеб замедлил шаг и приблизился к проулку. Местные жители устроили здесь свалку, выставляя картонные и деревянные ящики со старыми вещами. Часто здесь можно было увидеть играющих детей: они растаскивали нехитрое добро подобно сорокам, завидевшим блестящие бусы. А еще в закутке собирались ребята постарше. Ни одно окно не выходило в проулок, никто не мог засечь их с сигаретой или пивом.
Но сейчас местная шпана не ограничилась выпивкой. Одни из парней, Толик Смольников, держал за шкирку скулящего щенка.
– Эй, шавка, заткнись! – рявкнул он, размахивая перед носом животного тлеющей палкой.
Несколько отморозков, окружавших Толика, загоготали.
– А как ты думаешь, сколько таких на шубу надо, а? – белобрысый Костя, прозванный за специфический прикус Кроликом, отбросил в сторону пустую алюминиевую банку.
– Не знаю насчет шубы, но на варежки