– Ты в Москве была?
– На практике. Как меня туда провожали, история достойная ни одной драматической пьесы… О, нашла! Я раньше занималась бисероплетением, кое-что осталось.
Аня извлекла несколько спичечных коробков, склеенных в три ряда по четыре штуки в каждом. У Глеба на работе стояли точно такие же «шкафчики», но парень хранил в них не фурнитуру, а разные шурупы и заклепки.
– А почему бы тебе не сделать скрапбук? – пришла в голову рыжего неожиданная мысль.
– Да ну… Художник из меня исключительно от слова «худо». Надо же не просто тяп-ляп все наклеить, а красиво оформить. Да и заводить ради пары-тройки билетов целый альбом как-то смешно.
– Ты же сказала, что у тебя полно всякого добра?
– Половина из которого невесть где валяется, а вторая у тебя сейчас в руках. Нет, Глеб. Я понимаю, люди, которые много фотографируют, путешествуют. Им есть резон заводить скрапбук.
– Так… – Глеб понял, что снова начинает злиться на эту мелкую паршивку. – Завтра же мы с тобой пойдем в магазин и купим все необходимое. А потом начнем путешествовать и фотографировать, поняла?
– Куда? – опешила Аня.
– Думаю, стоит начать с ближайших улиц.
Глава 3
Десять вещей, которые я ненавижу
Он встает по утрам? Может да, может, нет,
Щурит снова глаза на закат иль рассвет.
Провожает троллейбус, встречает такси?
Сколько встреч он провел, сколько снов упустил?
Он под пледом, согнувшись, раскинувшись, спит?
Пьет без сахара кофе, смеется, грустит?
Подставляет ли спину, лицо ли ветрам,
То ли здесь, то все-таки где-то вот там?
Нет не важно, как голос его прозвучит,
Нет, не страшно: он голоден или же сыт.
Просто память пока не досталась годам.
Вот и думаю все, где он: здесь или там?
14 марта 2012, среда.
Зачем? Этот вопрос Глеб задавал себе уже который день. Зачем он раскрыл тогда рот и сделал то нелепое предложение? Зачем, вообще поперся к соседке со своим жалким «я – идиот» и нелепым самодельным браслетом? Такое поведение нормально для подростков, у которых из-за гормонов крышу сносит. Но никак не для взрослого мужика. Почему он просто не купил какие-нибудь хризантемы, не сказал принятое в подобных случаях: «Извините меня, Аня. Мы друг друга неправильно поняли», – и не удалился в свою берлогу?
Так или иначе, но отступать было поздно. Артем всегда подтрунивал его: «Наш Глебушка – мальчик ответственный», – и не зря. Рыжий привык с малолетства отвечать за свои слова и доводить начатые дела до конца. А еще у него была гиперактивная совесть, ага. Поэтому сейчас он стоял перед дверьми университета, дожидаясь Аню, вместо того, чтобы спокойно ехать домой.
– Привет! – Она появилась совершенно неожиданно. – Я не ожидала твоего