Мать Жени неоднократно отправлялась на лечение от дурной зависимости, но каждый раз, выходя из белой палаты, возвращалась в кислотную обстановку. Всю беременность она проходила подогретой, собственно, как это и было в прежние разы.
«Я все еще ожидаю, что когда-нибудь выйду замуж и все эти: «майки», «коды», «колеса», «компоты», «геры», «коки», «макивары», «гумы», «пасты», «соли», и прочие психостимуляторы исчезнут из моей жизни. Но всякий раз, когда шприц заходит в канал, мне вдруг становится невыносимо приятно замечать, что вся та чертовская жизнь, которая идет по наклонной все то время, сколько я себя помню, становится чуть интереснее, чуть веселее и даже лучше.
Тот момент, когда я впервые двинулась, я запомнила навсегда. Это был совершенно чудесный день, – день моего рождения. Тогда мой старый приятель предложил мне стимуляторы. И я с радостью согласилась. У меня почему-то не было ни тени сомнения, что необходимо обдумать такой поступок. «Да. Конечно. Мне уже 20» – запила пять таблеток за раз и начала смеяться. Правда. Это было невообразимо смешно. Я сидела на диване и смеялась, я шла обратно к праздничному столу и смеялась, я обнимала всех встречных: знакомых и незнакомых мне людей и смеялась. Радостно было настолько, насколько вообще можно пережить это чувство. Мама спросила у меня: «Что с тобой?» – а я смеюсь, смеюсь и понимаю, что ничего не могу ответить. Язык как переваренное спагетти, – расплавился, онемел, пожелтел; я смотрела на него в зеркало и все смеялась, смеялась.
Затем мне стало плохо и мои мышцы отяжелели и стали невыносимо изгибаться словно их настигла мамина мясорубка. Так я впервые поняла, что такое ломка. Мне не хотелось жить. Тяжелая боль, но боль эта была необычной, ни как порезать палец или рухнуть со ступенек третьего этажа с десятком яиц, а боль другая. Бурлящая в каждой клетке боль. И нет, чтобы на этом успокоиться, я подсела на них совершенно плотно. Сначала на легкие, затем перешла к тяжелым. Я перегружала себя, каждый раз мой организм не выносил и отправлял меня в отключку. «Машинка» заезжает в вену и медленно плывет в мозг. Ощущается подавленность и обезвоживание.
Затем у меня был кумар, мне не хотелось ничего принимать. Мне было очень плохо. Но после приходило забвение и я снова нюхала, глотала, и била по вене. Так проходила моя жизнь: стекляшки, насосы, глюки, «прочищение» крови, розовые рецепты, и повседневные 20—30 центов «рольки». Помню, я даже посещала приемы у психотерапевта, но это ни к чему не привело.
Потом родители