Высокая, черноволосая женщина стояла на кромке прибоя, подняв безоружные руки вверх. Тихая вода залива отливала яркой, закатной медью. Он вспомнил твердые, упрямые серые глаза, четкий, сильный очерк подбородка. Кукушка не двигалась, выпрямив спину.
– Она не сдастся, никогда… – самолеты шли на посадку, поднимая блестящие золотом, легкие волны.
Эпилог
Патагония, сентябрь 1945
Ушуайя
Обходительного, вежливого сеньора Массимо Ланге знали в почтовом отделении Ушуайи, крохотной комнатке, с маленьким аргентинским флагом, выходящей на выложенную гранитными плитами набережную.
Сейчас, в начале весны, гавань пустовала. Дули пронзительные, южные и западные ветра. Накрытые брезентом моторные катера и яхты местных жителей, мотались под порывами вихря, мокли под мелким дождем. В тумане, затягивающем пролив Бигля, едва виднелся огонек, на вершине полосатого, бело-красного маяка, на небольшом острове. Автомобиль сеньора Ланге, отличная, новая модель американского джипа, стоял у почты. Через залепленное каплями воды окно, виднелись цепи, на колесах.
– До сих пор снег лежит, сеньор? – поинтересовался клерк, приняв от Ланге подписанное извещение, о посылке из Буэнос-Айреса. Кроме бандероли, в оберточной бумаге, с эмблемой книжного магазина, Ланге пришла телеграмма, из Женевы.
Появившись в Ушуайе зимой, сеньор Ланге снял абонентский ящик. Коммерсант обещал заведующему почтой приезжать в город каждый месяц:
– Дорога, в общем, неплохая, – заметил сеньор Массимо, – и я опытный водитель. Когда курорт и гостиница будут готовы, я позабочусь об улучшении шоссе… – на севере, среди снежных вершин, чистых озер и водопадов, сеньор Ланге купил большой участок, с заброшенной, нежилой гостиницей. Он хотел устроить лыжные трассы:
– Как в Швейцарии… – он помахал телеграммой, – мой деловой партнер сейчас закупает подъемники, лыжную экипировку… – в ровных, печатных строках значилось:
– Переговоры прошли отлично, я еду на дальнейшие встречи… – Максимилиан скрыл облегченный вздох. Он знал, что сеньор Педро Алонсо, бывший оберштурмбанфюрер Воронцов-Вельяминов, благополучно добрался до Швейцарии. Первую телеграмму из Женевы Макс получил в июле, в ответ на свое послание, сообщавшее об успехе миссии «Валькирия».
Из сегодняшней телеграммы следовало, что Петр Арсеньевич, как ему и было велено, направляется в Палестину. Максимилиан, незаметно, сжал руку в кулак, в кармане итальянской, замшевой куртки:
– Он найдет моих девочек, привезет их сюда. Мы с Цецилией воспитаем нашу дочку, у нас появятся другие дети… – сунув телеграмму в портмоне, Макс кивнул:
– Снег еще не растаял. На перевале дорога обледенела, приходится сохранять осторожность. Грузовики по такой дороге пускать нельзя… – в сонной Ушуайе и не держали грузовиков. Все материалы для ремонта гостиницы