– Думаю, сейчас тот самый момент. Только попробуй не вспоминать меня – того толстяка.
– Да ты прям так и напрашиваешься на комплимент. Ты просто невыносим!
– Я могу быть чертовски привлекательным!
– Макс, – она посмотрела в приоткрытое окно, – А ты веришь в жизнь после смерти?
– А не все ли равно? Там что-то есть, а что именно меня не волнует.
– Значит, ты не терял никого из своих близких…
– Поверь, подобных потерь в моей жизни было достаточно. Но пацанам запрещено плакать. Поэтому я и отношусь к смерти как к чему-то такому, что обязательно случится. А поэтому особенно и не задумываюсь. Терпеть не могу, когда к чему-то долго и муторно готовятся. Это наводит скуку.
– У моей мамы рак, – ее глаза вновь наполнились слезами.
Я не знал, что говорить, да и любые слова в подобных случаях – только лишний фоновый звук. Она долго плакала. А потом тихо уснула, уткнувшись носом мне в грудь. Я лежал на спине, будто киногерой, накручивая ее черные локоны на пальцы. Светало. И только провода по-прежнему трещали. Я поцеловал ее в щечку. И мою спину вновь покрыли мурашки. Я взял ее на руки и отнес на второй этаж, стараясь не разбудить. Уложил на кожаный диван. Укрыл одеялом. Провел рукой по щеке. И вышел, закрыв за собой дверь. Уселся на пол рядом с комнатой и уснул.
Деревня
Мы плотно уселись друг к другу, образовав круг, в центре которого, разрезая ночной мрак, горел костер. Жар от трескающих деревяшек напоминал собой солнечные лучи. Языки пламени завораживали той странной и немного жутковатой непонятностью – величественной, древней, неподвластной. Было ощущение, что огонь цинично говорил нам: «Вы меня оживили, но, если захочу, то вы все сгорите!»
Рядом со мной сидели деревенские мальчишки, молодые девушки и такие же туристы, как и я. Больше всего мне не нравилось как раз таки, когда меня называли туристом. Ну кто такой турист? С детства у меня в голове засел яркий образ. Высокие сапоги, специальная униформа, огромный рюкзак за плечами, всякие плащ-палатки, компасы, бинокли, да и прочая ерунда. Я же путешествовал на старом, отреставрированном «Газ-24» по имени Черный Орел. Из вещей у меня были лишь: несколько комплектов белья, огромная карта и немного еды.
В эту деревню мы с тремя моими попутчиками приехали в полдень. Солнце пекло. А недавний дождь только усиливал зной. Черного Орла встретила местная детвора, со смартфонами в маленьких ручонках, стая громко лающих собак и флегматичное гоготание гусей. Вылезая из машины, я угодил прямо в кучу коровьего навоза. Это происшествие вызвало радостный смех детей и нескольких молодых девушек, стоящих неподалеку. Я помахал им рукой и снял черные очки, вдыхая полной грудь деревенский воздух.
Путешественники меня прозвали таксистом на дальние дистанции, из-за того, что я возил их из одной деревни в другую всего лишь за бензин. Оплатой мне служили живописные произведения нашей чарующей