– Я поступила неправильно.
– Почему? – спросил он.
– Мне не следовала брать мясо.
– Почему? – спросил он снова.
– Потому что не следует идти на поводу у своих желаний, – ответила я.
– Что говорится по этому поводу в Священном Писании? – спросил он.
– «Ибо многие, о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова. Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном»2.
– Выходит ты враг Господа Бога? – спросил отец.
Ответить на его вопрос мне было нечего.
– Готова ли ты искупить вину перед Богом?
В наказание за съеденный без спроса кусочек мяса я получила десять ударов ремнем по спине. Встав со скамьи, я пошла в свою в комнату, думая лишь об одном, чтобы Борис Сергеевич уже спал и не видел меня в таком состоянии. Спина горела, я чувствовала, что через тонкую кожу выступает кровь. Однако все оказалось наоборот, он читал, как обычно свою книгу. Увидев мое заплаканное лицо, он отложил ее и встал с кровати.
– Надя, что случилось? На тебе лица нет, ты вся белая.
Он взял меня под руку и проводил до постели, убрал покрывало и помог лечь. Слезы текли по моим щекам. Мне было горько. Борис Сергеевич сел рядом.
– Отец Владимир тебя обидел?
– Нет. Он меня не обидел, он помог мне искупить вину перед Всевышнем.
– Какую вину, Надя?
– Я съела сегодня за обедом мясо, которое мне не положено было есть.
– Почему не положено? Сейчас пост?
– Нет, поста нет.
– Тогда почему не положено? – спросил он снова, вытирая слезы с моей щеки. Отчего они полились еще сильнее. Я вспомнила, как ласкала меня мама, вспоминала прикосновение ее ласковых и мягких рук. Но ответить на его вопрос так и не смогла.
Со смерти мамы никто никогда не проявлял ко мне ласки, я уже стала забывать, что чувствуешь, когда тебя обнимают, целуют. Его руки касались моего лица аккуратно и нежно, я закрыла глаза. Он провел рукой, едва касаясь моих волос, выключил свет и лег спать, пожелав напоследок спокойной ночи.
***
«Что за ерунда здесь происходит?» – спрашивал я себя уже не в первый раз как приехал сюда. Избить ребенка за то, что съел кусок мяса в супе, каким нужно быть изувером. Здесь происходит явно что-то странное, как будто нахожусь на сцене плохо отрепетированного спектакля с драматической развязкой. Надя была явно шокирована увидеть чужого мужчину, то есть меня в своем доме и была удивлена, что я из Москвы. Как сказал Козловский, в этой семье жили до меня уже несколько свидетелей преступлений. Чему же она тогда удивляется? Странно все это.
***
Каждый день я валилась с ног. Утро начиналось в пять часов, после молитвы я шла ставить тесто для хлеба, затем в сарай, доила и кормила корову, убирала хлев, поила и насыпала зерно цыплятам и курам. Собирала яйца. Однажды от голода у меня настолько свело желудок, что я выпила