– — Теперь всё, – - прошептал притомившийся Кых, едва закончив, – - осталось только добавить жидкость, то есть человеческую кровь. – - Он вынул из продолговатого футляра нож с длинным, нешироким полукруглым лезвием с тонким желобком посередине и маленьким отверстием на конце вытянутой, сужающейся шишечки, завершавшую рукоятку. – - Я проткну твою нежную, белую кожу этим особым ножом, остриё свободно войдёт в молодое тело, достигнет сердца и вонзится в него, и кровь по желобку и сквозь отверстие стечёт в подставленный заранее бокал, вылепленный вручную, без помощи гончарного круга из белой необожжённой глины. Пока бокал не наполнится до предела, ты будешь ещё жить, но начнёшь чувствовать, как жизненные соки покидают твою плоть, и, как только сосуд заполнится до краёв, ты умрёшь. А я, добавив кровь в приготовленную смесь, выпью вожделенный Напиток Жизни. И тогда всё, я – - существую, я – - бессмертен! Правда, лишь на ближайшее столетие… И почему для поддержания жизни духа требуется наличие заурядной материи?
Кых приблизившись к Этьену вплотную, снял с него, довольно умело и без заминки, железный нагрудник, разорвал рубаху и прикоснулся кончиком своего детского пальчика к месту на груди юноши чуть немного пониже левого соска.
– — Здесь нужная точка, здесь войдёт клинок, – - деловито сказал Наиумнейший, – - и устоявшийся порядок сохранится, и он сохранится всегда. Одна жизнь закончится, другая – - продолжится. А зачем тебе жизнь, несчастный? Проживёшь ты её не понимая зачем, не думая о её смысле, всё в ней уже заранее предрешено: женишься на такой же бессознательной девице, наплодите ораву детей, которые продолжат всё по тому же бесконечному кругу. И стоило ради этого жить, кто ты, человек или случайное скопление частиц, которые природа смешивает по своему усмотрению, вещество могущее быть чем угодно: сегодня – - мусором на задворках харчевни, завтра – - грозным правителем, а после – - чернозёмом под копытами крестьянских волов? Ну, хорошо, предположим, пусть тебе было суждено стать бесстрашным героем или хитрым стратегом, или мудрым, обожаемым чернью королём, или гениальным поэтом, или даже, отмеченным высшими силами, пророком, то есть, предназначено было, говоря вашими пошлыми словами, прославиться. Но ведь самые выдающиеся, самые знаменитые, самые лучшие в итоге всё равно умирают как все, как самые обычные и как самые ничтожные. Так какой же резон домогаться славы, чтобы потомки помнили? А какая тебе выгода в том? Если ты поднялся над всеми, стал великим и недосягаемым, за тобой, за твоим именем идут миллионы, тебя при жизни объявляют бессмертным и гением, то почему «бессмертный» обязан умирать и не вправе жить вечно – - жить не только в памяти, но и в действительности,