– Там, – он показал рукой на двери бухгалтерии. – З. пьет кофей с мадамами. И кассир там. Так что подождем, недолго. Главное – деньги есть. Получим стипендию.
Прозаик З., тоже слушатель ВЛК, совершенно бездарный и амбициозный северянин, был вхож в любые двери. Как все графоманы, он любил похваляться своим знакомством с писательским начальством, а особенно – успехом у дам, что в немалом количестве обслуживали Союз писателей и Литературный институт.
Тем временем к нам подошел человек, в котором мы подозревали Глеба Горбовского. Вскоре окошечко кассы открылось, и Евгений Шишкин предложил ему:
– Вы пришли раньше нас, пожалуйста. – Женя, всегда умеющий хорошо держаться, приветливо улыбнулся и отступил от окошечка кассы.
Я стипендию не получал и, чтобы не толкаться в узком коридоре, куда тут же подошли еще несколько человек, отправился в холл.
Евгений Шишкин вышел сразу же за тем, кому уступил место у кассы и кто только что прошел мимо меня на выход.
– Да, это Глеб Горбовский, – сказал мне Женя. – Я пропустил его вперед, и взгляну на фамилию в ведомости.
– Давай догоним! – предложил я и пустился по Комсомольскому проспекту, где впереди еще маячила чуть сутуловатая спина Глеба Горбовского. Как раз передо мной он завернул в магазин.
– Глеб Яковлевич!
Он резко обернулся, не ожидая, что здесь его могут окликнуть, и с любопытством посмотрел на меня. Тут подошел и Женя Шишкин. Глеб Горбовский, конечно же, сразу признал в нас сотоварищей. Это было видно по всему. Ему, безусловно, сразу же понравилось и то, что к нему, наконец, здесь, в Москве, подошли, обратились. Он, наверное, какое-то время прождал и в Союзе писателей, где, увы, никто даже не пригласил его в кабинет.
– Мы с Высших литературных курсов, – сказал я.
Глеб Горбовский подал руку. Сперва мне, потом Евгению Шишкину.
– Очень приятно. А я вот приехал, подаяние (так и сказал) получил.
– Читаю вас с юности, – я тут же решил сменить тему. Тогда, а было это в декабре 1994 года, все русские писатели последними словами крыли и Москву, и московские власти. – Рад видеть вас в добром здравии (по Москве ходили слухи о жутких запоях Глеба Горбовского). Знаете, недавно на семинаре Юрий Кузнецов приводил ваши стихи как образец русской лирики.
– Интересно. На Юру не похоже. Передай ему поклон от меня. И помолчав, спросил:
– Вы не из Питера?
– Нет, я белорус. А это – Евгений Шишкин, прозаик из Нижнего Новгорода.
– У меня дом в Белоруссии.
– Где именно?
– В Витебской области. Я совсем недавно оттуда. В Питере голодно, тоскливо. Вот и стараюсь больше бывать в Белоруссии, в своей деревне. Дешеви-изна!.. А картошки… Меня и в Питере белорусская картошка выручает. Пропал бы…
Поговорили еще о чем-то. Но светло, с улыбкой, без обычной злобы, что не покидала русских