увидишь. Кстати, очень надёжный самолёт. И как планер, и по моторной группе. В случае отказа
мог на двух двигателях долететь. Правда, думать о таких вариантах не хотелось. Полувыстывший
на морозе салон, стюардесса из Внуковского авиаотряда с покрасневшим от холода носом,
леденцы «Взлётные»… Боже, да было ли это? Хорошо, что припасли фляжки с грузинским
вермутом за рубль семнадцать. Редкостная гадость. Но тогда они согрелись, и мысли о посадке с
отказавшими двигателями ушли из головы весьма кстати.
Назавтра на склонах, конечно, пришлось приятелям признаться, что горные лыжи – это не
для него. Отмазка вполне уважительная: Донбасс – это, исторически говоря, Дикая степь, и по ней
если кататься, то только на лошади. Этой лошадью, которую почему-то сразу все вообразили, как
живую, он их пронял, конечно, – на лошади верхом никто из них не ездил! Кроме него, как
явствовало из его уверенного тона. Проверить эту ложь никто не мог, и они от него отстали.
Спасибо и на том, что научили лыжные крепления застёгивать да показали, как делать повороты и
тормозить на коротких горных лыжах. Хорош он был тогда – неуклюжий, в этом чёртовом
шерстяном костюме, в той совдеповской куртке… Да ещё неумело скользил не вниз, а поперёк
склона, cтараясь не попадаться на глаза знакомым из МАИ.
Глава 2
«Стою на вершине…»
Новый, 1972-й год и окончание сессии две подружки отмечали в кафе «Крымское» на
«Парке культуры», которое завсегдатаи – сплошь мгимошники и инязовцы – именовали не иначе
как «Крым». В «Крым» сбегали с лекций, там готовились к экзаменам, обменивались
конспектами, списывали задания. В общем, там собирались все свои, за исключением редких
вкраплений цивильной публики.
Признаком «своих» были громкие, без оглядок на окружающих разговоры и здоровый
жеребячий смех без риска получить в ответ осуждающий взгляд кого-нибудь из персонажей
средних лет, которых невоздержанная на язык Лилька в присущей ей манере называла «26
бакинских импотентов», или их сверстниц, растерявших остатки сексуальности, но не утративших
желания осуждать её в молодых. Поскольку ребят там всегда оказывалось больше, чем девчонок,
Лилька постоянно устремлялась в «Крым», как стремится на свежевспаханный луг скворец в
поисках жирных отборных червяков. Вот и сейчас Лилька оценивающе осматривала
присутствующих, одновременно слушая подругу, которая оживлённо и с чувством облегчения
щебетала о своём. И немудрено – сессию сдала на пятёрки, зачёты стали формальностью. А самое
главное – в тот день с утра из «Кремлёвки» выписали, наконец, Жору.
Здорово он тогда их всех напугал – загремел с микроинфарктом, к счастью не очень
тяжёлым. У Ляли гулко, как-то потусторонне застучало в ушах, когда они вдвоём с матерью, обе в
белых халатах, стараясь ступать на цыпочках,